Александр Варго: Трофики

Она отпрыгнула с визгом. Подогнулась правая нога, но она не упала, застыла в какой-то искривленной позе. Вокруг царила тьма, только из проема поступал мерцающий свет. Она уже ничего не соображала, только бы отбиться! Существо не успело ее схватить, хотя отличалось проворностью. Ульяна вертела нож перед собой, тыкала в разные стороны. Она его не видела! Попятилась, и тут вдруг что-то рассекло воздух, существо издало горловой звук. Ульяна почувствовала, где сейчас окажется, нырнула под локоть и так замолотила лезвием, что искры посыпались из глаз. Похоже, попала – противник зашипел, отдернул руку. Попала, попала! В следующий миг она ударила носком кроссовки – и снова почувствовала, что попала. Повторный удар разрубил воздух, и опять она ушла. Безысходность заставляла творить чудеса. Только не дать ему ее схватить! Обрисовался контур головы – он покачивался на фоне проема. Существо немного растерялось, издавало звуки, похожие на пускание пузырей.

Бей же его, не спи! Ульяна выбросила нож, схватила монтировку обеими руками, подпрыгнула – и рубанула сверху вниз, прямо по макушке! Она была уверена, что попадет. Она попала! Призывно загудела кость под зловонным тряпьем. Враг застыл, шокированный. Не спать! Она опять подпрыгнула, нанесла второй удар – и снова в самую маковку! Она дезориентировала эту тварь! Противник дернулся, распростер конечности – она перехватила монтировку, замахнулась – и врезала в район левого виска. У противника подогнулись ноги, он урчал и чмокал, а Ульяна била – распаляясь, входя в раж. Нельзя останавливаться, бей до победного конца!

Треснула кость, и этот звук доставил ей неимоверную радость. Обитатель подземелья не падал, хотя уже вполне был расположен это сделать. Ульяна рухнула на колени, нанесла удар по коленному суставу. Бездна изумления – откуда у нее в критические моменты столько силы?! Эх, не те дни называют критическими…

У существа подломилась нога, оно рухнуло, издав возмущенный рык. Но Ульяна не успокаивалась. Она видела в мерцающем свете, где у противника голова. Она не вставала с колен, замахивалась монтировкой, опускала на голову существу, снова заносила, лупила, получая от процесса какое-то дикое удовольствие.

«А слабо решить проблему без применения силы?» – мелькнула извращенная мысль. Она едва не рассмеялась демоническим смехом…

Маразм крепчал. Она не помнила, как выбежала в коридор – растрепанная, глаза диковато блуждали. Ножик не стала поднимать, черт с ним. Шоферская монтировка – вот ее смертельное оружие! А дальше события ускорялись, не успевая откладываться в голове. Она по наитию чувствовала, куда нужно идти, в голове включился загадочный навигатор, он услужливо подсказывал. Коридор плавно извивался – судя по всему, она находилась под деревней. Была развилка – Ульяна точно помнила, но не совсем поняла, почему избрала левый проход. Что-то манило ее, заставляло идти именно сюда. Факелы теперь попадались реже, отдельные уже потухли, и приходилось включать фонарь. Она обрела невероятную чувствительность – все видела, все слышала. Запахи, миазмы, витающие вокруг головы, становились ориентирами, по которым она шла. Она опять куда-то сворачивала, впитывала в себя звуки и запахи. Система ходов под деревней действительно оказалась разветвленной – у радикальных староверов (мир их праху), очевидно, имелось слишком много свободного времени…

Она к чему-то приближалась – волнение зашкаливало в «красной зоне». Она это чувствовала, она знала, что открытие совсем рядом… Пока не опасность, что-то другое, но весьма и весьма прискорбное… Мелькали распорки, осыпалась земля со стен. Интуиция волокла ее дальше. Черная ниша сбоку от коридора, еще одна, это все не то. Третья ниша – еще один продолбленный в земле мешок… Она остановилась, чувствуя, как кровь отливает от щек. Вскинула фонарь, шагнула вперед, уже примерно представляя, что увидит…

Силы покинули девушку. Она стояла на коленях, обливаясь слезами. Они все находились здесь, раздетые до трусов – все шестеро. Сухие, обескровленные, со сморщенными серыми лицами. Их укладывали в ряд, у каждого была перерезана яремная вена и частично вскрыта топором грудная клетка. Очевидно, их помещали сюда уже после того, как сцеживали всю кровь. Их было трудно узнать, лица изменились до неузнаваемости, но Ульяна всех узнала. Подползла к Олежке, лицо которого превратилось в фиолетовый синяк, погладила по спутанной шевелюре. Слезы кончились, она их все выплакала. Последний пароксизм «сухих» рыданий – и Ульяна успокоилась. Глубоко вздохнула, обозрела тела бывших одноклассников.