Питер Страуб - Фантастический Нью-Йорк - Истории из города, который никогда не спит [сборник, litres]

Мой защитник в этом невероятном сновидении – необъятный драгоценный камень с покрытыми засохшей грязью гранями, пахнущий черным кофе, примятой травой футбольного поля, шумом машин и знакомым сигаретным дымом. Он на мгновение демонстрирует врагу похожие на сабли стальные рельсы, но этого достаточно. Раздосадованная тварь скрывается в своей холодной пещере. Но она вернется, как предписано традицией.

Я просыпаюсь под теплыми лучами солнца. Всего лишь сон? Я вхожу в спальню Паулу.

– Сан-Паулу? – шепчу я, но он не просыпается.

Я забираюсь к нему под одеяло. Когда он просыпается, то не трогает меня, но и не прогоняет. Я благодарю его и даю повод пустить меня в постель позже. Дальше дело не пойдет, пока я не достану презервативы, а он не почистит зубы и не прополощет пропахший куревом рот. Потом я снова забираюсь в душ, одеваюсь в постиранные в раковине вещи и выхожу на улицу, пока Паулу еще храпит.

В библиотеках безопасно. Зимой в них тепло, и всем наплевать, что ты сидишь там, если только ты не заглядываешься на детей и не смотришь порно на компьютерах. Библиотека на Сорок второй улице – та, что со львами – необычная. В ней нельзя взять книги на дом, но там безопасно, поэтому я сажусь в уголке и читаю все, что попадается под руку. Налоговый кодекс, «Птицы Гудзонской долины», «Как приготовиться к рождению ребенка-города, специальный Нью-Йоркский выпуск». Видишь, Паулу, я все-таки тебя слушал!

Когда я выхожу на улицу, уже смеркается. На ступеньках перед библиотекой сидят люди, смеются, болтают, размахивают селфи-палками. У входа в метро полицейские в бронежилетах гордо выставляют напоказ пистолеты, чтобы туристы чувствовали себя в безопасности. Я покупаю жареную сосиску и съедаю ее у подножия одного из львов – того, что символизирует Стойкость, а не Терпение. Я знаю свои сильные и слабые стороны.

Набив живот мясом, я расслабляюсь и думаю обо всякой ерунде – например, как долго Паулу будет терпеть меня у себя дома и могу ли я заказать что-нибудь на его адрес – и теряю бдительность. По спине пробегают мурашки. Я понимаю, в чем дело, еще до того как реагирую – и снова допускаю ошибку, потому что оборачиваюсь. Какой же я дурак – ведь совсем недавно в Балтиморе копы сломали человеку позвоночник лишь за то, что он на них посмотрел! Но когда я замечаю двух полицейских на перекрестке напротив библиотеки – низкорослого бледного мужчину и высокую смуглую женщину в униформе, – я перестаю бояться, потому что обращаю внимание на странную вещь. В небе ни облачка, солнце светит, будто днем. Проходящие мимо копов люди отбрасывают совсем короткие, едва различимые тени. Но вокруг этих двоих тени клубятся, будто они стоят на бурлящем грозовом облаке. На моих глазах коротышка начинает… вытягиваться, его силуэт искажается, а один глаз становится вдвое больше другого. На плече вырастает шишка, словно при вывихе со смещением, но его напарница, кажется, ничего не замечает.

Ох, нет уж. Я вскакиваю и пробираюсь через толпу, пользуясь привычным трюком – стараюсь отгородиться от взглядов. В этот раз не выходит. Мои воображаемые зеркала будто покрываются липкой, многократно пережеванной жвачкой. Я чувствую, что полицейские преследуют меня, и нечто огромное и неправильное также движется ко мне.

Я все еще не уверен – многие обычные копы буквально источают садизм, – но рисковать не собираюсь. Мой город еще не рожден, беспомощен, и рядом нет Паулу, чтобы защитить меня. Придется выживать самому, как я уже привык.

Не подавая вида, что заметил слежку, я сворачиваю за угол и делаю ноги – точнее, пытаюсь. Сраные туристы! Они заняли весь тротуар, разглядывают карты и фотографируют всякое дерьмо, на которое ни один здравомыслящий человек не обратит внимания. Я мысленно проклинаю их и забываю, что от них тоже может исходить опасность. Когда я бросаюсь бежать со скоростью элитного игрока в американский футбол, кто-то хватает меня за руку. Рядом раздается мужской крик:

– Он хотел украсть ее сумочку!

Я вырываюсь. Вот сука, я же не вор! Оправдываться нет времени. Подруга туристки достает телефон и звонит 911. Через минуту все копы в округе устроят облаву на чернокожих моего возраста.

Нужно скорее убираться отсюда.

Рядом Центральный вокзал и вход в метро, но оттуда появляются трое полицейских, и я сворачиваю на Сорок первую. Толпы здесь поменьше, но я не знаю, куда бежать дальше. Я пересекаю Третью авеню, лавируя между машинами; места достаточно. Но я худой парень, который постоянно недоедает, а не профессиональный легкоатлет, и я устаю. В боку колет, но я не останавливаюсь, чувствуя, что полицейские – посланники врага – не отстают. От их тяжелых шагов содрогается земля.