Альфред Бестер - Тигр! Тигр! [сборник litres]

Крэйн подумал, что корабль не переживет полета. Вернется на Землю в громовом и пламенном вихре, разобьется о ее поверхность, ибо методики безопасного возврата ракет пока не существует. Но оно того стоит. Одного величественного полета ему хватит. Одной дерзновенной вылазки в неведомое…

Запирая дверь мастерской, Крэйн услышал крик Холмайера от коттеджа через поле. В предвечернем сумраке он увидел, как яростно машет ему коллега. Торопясь к дому среди острых стеблей, он глубоко вдыхал холодный воздух и преисполнялся благодарности за то, что жив.

– Эвелин звонит, – сказал Холмайер.

Крэйн уставился на него. Холмайер вел себя как-то странно и ответного взгляда избегал.

– Что ты задумал? – спросил Крэйн. – Я думал, мы договорились, что она не станет звонить… не попытается добраться до меня прежде, чем ракета будет готова к старту? Это ты ее надоумил? Ты надеешься остановить меня таким образом?

Холмайер проронил:

– Нет.

И взялся увлеченно изучать индиговый горизонт.

Крэйн прошел к себе в кабинет и поднял трубку.

– А теперь послушай, дорогая, – сказал он без предисловий, – нет сейчас никакого смысла тревожиться, я тебе говорю. Я все распланировал очень тщательно. Незадолго до крушения я выброшусь на парашюте и спланирую на землю счастливо и легко, как пушинка. Я тебя очень люблю. Увидимся в среду, перед запуском. Так долго ждать…

– Пока, любимый, – сказал ясный голос Эвелин. – Ты за этим меня вызвал?

– Вызвал тебя?!

Коричневая туша отделилась от каминного коврика и привстала на сильных лапах. Умбрик, немецкий дог Крэйнов, принюхался к воздуху, скосил ухо и жалобно заскулил.

– Ты сказала, я тебя вызвал? – вскричал Крэйн.

Из пасти Умбрика вдруг донесся рык. Одним прыжком достигнув Крэйна, он заглянул в лицо хозяину и принялся стонать и рычать одновременно.

– Умолкни, чудовище! – воскликнул Крэйн и отпихнул Умбрика ногой.

– Дай Умбрику от меня пинка, – рассмеялась Эвелин. – Да, дорогой, кто-то позвонил и сказал, что ты хочешь со мной поговорить.

– А, э-э… Да, хорошо, милая, я тебе еще позвоню.

Крэйн повесил трубку, с подозрением приглядываясь к неуверенным движениям Умбрика. Через окна сочился слабый мерцающий оранжевый свет позднего вечера, плясали тени. Умбрик вгляделся в этот свет, снова принюхался и опять зарычал. Крэйн вдруг сообразил и подскочил к окну.

По ту сторону полей вознеслась к небу слитная огненная масса, пожирая стремительно рушащиеся стены ангара. Очерченные на фоне пламени тенями, кинулись врассыпную полдюжины человек.

– О боже! – возопил Крэйн.

Он вылетел из коттеджика и кинулся к ангару в сопровождении тыкавшегося под ноги Умбрика. На бегу он заметил, что грациозный нос звездолета все еще кажется холодным и нетронутым в жарком пламени. О, если бы только поспеть туда прежде, чем огонь размягчит металл и займется заклепками…

Подбежали рабочие, грязные и запыхавшиеся. Крэйн воззрился на них в ярости, смешанной с изумлением.

– Холмайер! – крикнул он. – Холмайер!

Холмайер протолкался к нему через толпу. Глаза его горели диким торжеством.

– Жаль, очень жаль, Стивен, – проговорил он. – Скверно вышло.

– Ах ты свинья! – заорал Крэйн. – Ты, трусливый старый подонок!

Он сгреб Холмайера за отвороты халата и один раз встряхнул. Потом отшвырнул и заторопился к ангару.

Холмайер что-то прокричал, и в следующее мгновение в Крэйна врезалось чье-то тело: ударило по щиколоткам и повалило наземь. Он тут же вскочил, сжав кулаки. Подлетел Умбрик и зарычал, заглушая рев пожара. Крэйн ударил нападавшего в лицо и увидел, как тот пошатнулся, на миг отключившись. Яростным пинком отправил на землю последнего из пытавшихся ему помешать, пригнулся и влетел в ангар.

Поначалу пламя показалось ему даже холодным, но, достигнув трапа и начав подъем к люку, он ощутил ожоги и завопил в агонии. Умбрик выл у подножия. Крэйн понял, что пес не сумеет увернуться от выхлопа, развернулся и поволок дога за собой на корабль.

Запирая люк, он корчился от боли, но сохранил сознание на срок, едва достаточный, чтобы устроиться в пружинном гамаке. Ведомый одними инстинктами, он потянулся к панели управления. Хотя нет, не только инстинктами: еще отчаянным нежеланием жертвовать прекрасную ракету пламени. Он потерпит неудачу? Пускай. Но он по крайней мере попытается.

Он щелкнул переключателями. Корабль содрогнулся и взревел. Опустилась тьма.

Как долго он валялся без сознания? Трудно сказать. Крэйн очнулся от ощущения, что к его лицу и телу прижимается источник холода; в ушах звучали перепуганные вопли. Подняв глаза, он увидел Умбрика, запутавшегося в ремнях и пружинных креплениях гамака. Первым импульсом Крэйна было рассмеяться, потом он вдруг понял. Он смотрел вверх! Он смотрел на гамак вверх.