Анна Веди: Кватро [litres]

– Не знаю. Как хочешь сама.

– А тебе что, все равно? – более ярко зазвучали напряженные нотки. Стенки, окружающие Алису-эмбриона, стали сужаться и пульсировать. Взрослая Алиса ощутила неприятное давление и тесноту. Эмоскан передавал все ощущения эмбриона, и Алиса переживала все вместе с ним.

– Все, не приставай ко мне.

Наступила тишина, и Алиса почувствовала колебания и движение, – догадалась, что мать ее уходит куда-то. Вот так было всегда, подумала она. Отец, эмоционально отстраненный и холодный, редко участвовал в ее жизни. Вскоре Алиса привыкла к постоянному блаженству и безопасности. Она функционировала как единый организм с матерью. Спала и ела в унисон с мамой, когда мать нервничала, – она тоже, но ее невроз проявлялся более глубоко и тонко, в виде импульсивного дергания ногами и руками. Только вот мать умилялась, что малыш пинается у нее в животе, забывая, что не так давно переживала и тревожилась, и это отразилось на ребенке. Все чувства и мысли матери ощущала и Алиса. Абсолютно все. Мысли, которые мама не высказывала вслух, различные тревоги и опасения, надежды и фантазии. Она постоянно ела яблоки. И хоть Алисе было очень комфортно в этом состоянии, что-то слегка угнетало. Она попыталась что-то сказать, крикнуть, но ее просто никто не слышал. Или это было невозможно, потому что легкие еще не работали? Но когда пыталась возмутиться поведением матери и ее волнениями, отражающимися на ней, сама она слышала свой голос как нечто не свое. Какой-то гортанный, глубинный, неродной. А может, это и не она говорила, даже такая мысль возникла у Алисы. Она была в интересном положении. Видя себя-эмбриона со стороны, себя взрослую, – ту, что погрузилась в кватро, – она не могла обнаружить нигде. Как ни вглядывалась в поднятую руку и ни стучала ногами, ощутить она этого не могла. А вот ощущения ребенка и матери улавливала. Это было нескончаемое чувство экстаза. Настолько мощное и божественное, что захватывало дух. Она поняла, что этот период ее жизни был самым сильным переживанием, она никогда в жизни не испытывала подобного ощущения единства, разве что короткий миг близости с Каем. Мать не испытывала этих ощущений, может, ей было некогда, или еще что. Алиса поняла, что все женщины стремятся стать матерями, чтобы повторить этот опыт единения и слияния, но ощущения, какие испытывает эмбрион, недостижимы во взрослом возрасте. Причем, это стремление свойственно только женщинам. Мужчины, осознавая свою гендерную роль в жизни, изначально не рассчитывают на подобный экстаз, поэтому, обманывая себя, привносят в свою жизнь суррогаты в виде разных женщин, в поиске той, одной-единственной, что обеспечит им комфорт и умиротворение. А женщины обманывают себя, когда надеются на блаженство в период беременности. Естественно, все эти надежды не осознаются, а реализуются как норма общества и заведенный порядок. Бессознательная тоска по эмбриональной жизни остается навсегда, до смерти. Корень всего психоэмоционального развития и вообще формирования психики заложен именно в перинатальном периоде.

Так проходили дни, недели и месяцы, а Алиса все ждала, в полном блаженстве, выхода в свет. Она даже и забыла о своей миссии, так ей было хорошо. Лишь иногда вспоминала, вздрагивала, дергала ножками и переворачивалась в своем ограниченном, но таком уютном пространстве. Теплая субстанция омывала ее тело и полезные вещества, необходимые для ее роста и развития, поступали через материнскую кровь. Как-то ее мать выпила алкоголь, и Алиса вся скрючилась от горечи и гадости. Еле выдержала. Она увидела, как побелела ее кожа и стала почти прозрачной. Но вскоре снова приобрела свой естественный голубой оттенок, который по мере взросления трансформируется в серый цвет. Когда мать плохо себя чувствовала, а она как-то заболела и у нее поднялась температура, Алиса тоже заболела. Окружающая жидкость стала очень горячей. Было невыносимо жарко, как в печке. Кожа стала теперь огненно-красной, и даже в некоторых местах покрылась волдырями. К счастью, мать быстро выздоровела, и Алиса тоже пришла в себя. Волдыри прошли, и кожа восстановила свой цвет. Какая она была забавная и беззащитная! С закрытыми глазами, живой комочек. Все воспринимать и не иметь возможности что-то сделать и на что-то повлиять. Ведь ее никто не услышит. Полное отсутствие контроля над своей жизнью, и вся ответственность на матери и окружении. А здесь абсолютное безволие. И ничего не поделать, и никак это не изменить. С самого начала, с зачатия и зарождения жизни, эмбрион живет так целых девять месяцев. Очень сильная зависимость и привычка. Это равноценно тому, что полжизни индивид прожил, допустим, в Венограде, а потом на Земле, или наоборот. Вот почему верантов тянуло в прошлое, хотя и пространство, и вся их жизнь стали лучше по сравнению с их прошлым опытом. Разные условия существования, кардинально разные. Алиса снова оглянулась вокруг. Стенки все сужались и сужались. Это просто она росла в размерах, уже упиралась своей головой в стенку, и было неудобно и тесно. Какое-то время она ждала изменений, но поняв, что никто ничего не будет изменять и расширять ей пространство, она стала искать выход самостоятельно. Иногда мама возбуждалась и пузырь, где находилась Алиса, начинал пульсировать и сжиматься. Благо, такие вторжения были редкими. Также она переворачивалась в зависимости от положения тела матери. Гравитация что ли, усмехнулась про себя взрослая Алиса, которая наблюдала со стороны все происходящее. Тогда она стала потихоньку переворачиваться вниз головой.