Инна Шаргородская: Бездорожье

Что откроется ее настоящему взору? – неизвестно. Сможет ли пробить этот лабиринт направленный луч, даже если ей и удастся войти в нужное состояние? – уверенности нет ни малейшей…

На вопрос, были это ее собственные мысли или же продиктованные демоническими чарами, ответить Диона затруднилась бы.

Не знал этого и Раскель.

Желание ее остаться кошкой было вроде бы на руку им всем. Но отчего-то, следя за дальнейшими размышлениями Дионы, радости он не испытывал, только хмурился.

Вправду, что ли, в этом странном месте все так путано и хитро? И настолько безнадежно?…

Судя по лицам братьев Хиббитов, когда те подошли к нему наконец, насовещавшись, принятое ими решение обоих тоже не радовало.

Раскель покачал головой и, не горя желаньем узнать, что победило – расчет или гуманность, равно грозящие неприятными последствиями, – коротко сказал:

– Сама не хочет чары снимать.

Услышав это, братья явно испытали облегчение.

Правда, тут же и посуровели.

– Но… – начал Кароль.

– Она думает, что с ней все будет в порядке, – хмуро объяснил Раскель. – И не уверена, что сможет вызвать своих. Хочет довести нас до места. Если что, я там ее расколдую. А пока можно помочь своей силой. Я уже поделился. Потом и вам покажу, как это делается.

– Да мы, поди, и сами кое-что знаем, – не без яда в голосе проворчал Идали. – Раз так… вставай, стажер, двигаться пора!

К этому времени и здесь успело стемнеть. Луна не вышла, мрак среди развалин воцарился – хоть глаз коли.

На магическое освещение сил они решили не тратить. Наломали сучьев с ближайшего мертвого дерева, соорудили на скорую руку что-то вроде факелов. Подпалили их и тронулись, лавируя меж уличными завалами, в путь – в сторону огонька Дионы.

– Готовьтесь к землетрясению, – предупредил Идали, – кто как может. А еще лучше – к любой неожиданности…

Диона поворочалась немного за пазухой у Раскеля, досадуя на медленность нынешнего передвижения, потом затихла. Думать перестала, отдавшись любованию своею путеводной звездой.

И Раскель остался наедине с собственными мыслями, которые постарался надежно укрыть от всех.

Братья шли впереди, поэтому взгляд его поневоле упирался то и дело в спину Идали Хиббита.

Служителя тьмы.

Мужа светлой девы.

Счастливого соперника…

Уму непостижимо было, что именно она в нем нашла.

Красавцем не назовешь. Ни ростом, ни статью не удался. И умом не богат, похоже, если согласился променять волю вольную на службу какому-то хозяину. Хоть бы тот его и золотом усыпал по маковку.

Что слаще воли?… Быть самому себе владыкой, не служить никому. Гулять по свету. Делать что хочется…

«А разве ты никому не служишь?» – вопросил вдруг какой-то вкрадчивый голосок из глубин его существа. – «Не исполняешь приказаний отца?»

«На то он и отец», – возразил Раскель. – «Имеет право сыну приказывать!»

«Но ты боишься его сильнее, кажется, чем этот гаджё – своего хозяина?»

«Ну… может быть», – вынужден был признать Раскель.

В храбрости счастливый соперник его, пожалуй, и впрямь превосходил.

Долго собирался, правда, но все-таки пошел против демона. И даже сдаться сейчас решил не из страха за себя. А ради жены…

Но ведь он, Раскель, тоже посмел ослушаться отца!

«Сравнил», – насмешливо сказал голосок. – «Какого-то цыганского барона и демона!»

«Отец силен», – сумрачно ответил Раскель. – «Он не «какой-то». Я б посмотрел, кто кого, окажись он на моем месте, когда дойдем…»

«Дойди сперва», – мерзко захихикал голосок. – «Оно тебе надо вообще, если хорошенько подумать? Спасти красавицу, чтобы отдать ее счастливому мужу? А самому что – спасибо, которое она скажет?»

«Уймись!» – скрипнув зубами, попросил Раскель.

Но просьбе его не вняли.

«А то и не скажет. На радостях просто забудет про тебя… Нет уж, спасать красавиц желательно для себя самого!»

«Так я и сделаю», – угрюмо пообещал Раскель. – «Если подскажешь – как. Ты вообще кто? С кем я говорю?»

«С собой», – снова хихикнули в ответ. – «Непривычное занятие? Про внутренний голос никогда не слыхал? А это я и есть». – Голосок вдруг посерьезнел. – «Лучшая часть твоей души. Защитник и опора. Здравый смысл, спасающий тебя от совершения глупостей. И я тебе говорю – ступай домой! Налачи Бахт вернуть не удастся. Отец… простит, когда узнает, с кем тебе пришлось иметь дело. Что же до красавицы, ее ты все равно не получишь. А спасателей тут хватит и без тебя!»