Василий Колташов: Торжествующий разум

- За одну ночь выразилось в бурных чувствах то, что тайком от разума накипало где-то в глубинах подсознания. Случилось так, что армия отказалась выступить на подавление революционной столицы…

Но Калугин не только говорил, но и слушал. Весь день активно обсуждался вопрос об углублении общего кризиса капитализма. О том, что традиционное материально ограниченное общество обречено и вряд ли перешагнет в следующее десятилетие. В качестве одного из главных доказательств приводились показатели роста экономического и научно-технического уровня капиталистических стран. Блокада открытий и технологий монополиями заканчивалась, образовавшиеся революционные страны ломали ее, просто отказываясь соблюдать международные акты об интеллектуальной собственности. Это вело к резкому убыстрению экономического развития стран вышедших на путь социализма. Одновременно ускорялось развитие капиталистических зон планеты, корпорации не могли игнорировать диктуемое им ускорение. Но новый технологический прорыв только приближал к гибели буржуазную систему. Эксплуатация, неравенство и бюрократическая модель управления оказывались «технологически не совместимы» с дальнейшим прогрессом. Колоссальное значение для старта новой мировой тенденции имела публикация в режиме открытого доступа основных научных секретов современности, разрушающих все хозяйственно-этические принципы капитализма. Форсировано развивались даже отсталые уголки планеты. Энергетическая проблема после разработок этой в сфере интернациональной группы ученых практически снималась с повестки дня человечества. Встречавшийся с некоторыми из разработчиков этого проекта учеными, Павел знал это особенно хорошо. Невероятно быстро росла в социалистических уголках планеты автоматизированная промышленность. Общий научно-технический прорыв был настолько велик, что эксплуатация теряла смысл, превращаясь в абсурд. В связи со всем этим неистово шагало вперед и коллективное управление. Рынок отступал, уступая одну за другой свои позиции индивидуализированному, ориентированному на конкретного человека, производству.

Все эти вопросы обсуждались активно и неистово. Участники общих и раздельных совещаний по проблемам, чувствовали агонию старого мира. Но дряхлый свирепый зверь был еще жив.

За первую неделю пребывания в Новой Колумбии Павел узнал много нового. Но до него, не находившегося в изоляции от России доходили и известия с революционной родины. Там после кипучих споров была принята новая конституция.

Вторую неделю своего пребывания в Новой Колумбии, когда конгресс сделал перерыв, Павел посвятил любимой им научной работе. Он посетил институт Формационной психологии и в общении с учеными пытался освоить и исследовать всевозможные механизмы быстрого и радикального изменения психики людей. Насущной и неотложной задачей стояло для мировой Революции преобразование внутреннего мира человека, исцеление его от феодальных, более старых и, наконец, буржуазных пережитков. Нужно было как можно быстрее выстроить новые отношения, в которых очищение психики от спрятанных в подсознание элементов прошло бы максимально быстро и максимально безболезненно.

Все эти дни были невероятной стихией действия, от которой Павел, всегда стремившийся к подобному, уставал, но никогда не отказывался. Всегда следуя за ней через преодоления себя. Утомленный до безумия он ложился спать каждый вечер и, просыпаясь, бодрый утром, всегда с новой неистощимой энергий бросался в работу, которая все больше увлекала и затягивала его. В середине дня он всегда звонил по видеотелефону Ольге и товарищам. Они рассказывали ему последние новости, и он делился с ними впечатлениями. Потом с нетерпением бросался в безудержное море работы. Энергии хватало на все. Настроение было отличное.

В начале третьей неделе прилетел Литвин. Как раз в это время начался второй этап работы конгресса. И снова теперь уже Михаил, как руководитель партии, должен был рассказывать о неистово гремевшей в умах всего мира русской Революции:

- …Когда биение новой жизни охватило народ, все это, и восстание и свержение президента, казалось лишь мигом предвестия чего-то еще не ясного, но уже великого. Мы знали, что перед нами стоят новые, гораздо более масштабные задачи, и мы решительно прибавляли шаг, минуя паузу буржуазного демократизма в Революции…

Не было никаких выходных, но они и небыли сейчас нужны. Каждый день Павел знакомил Михаила со всевозможными достопримечательностями, которые он уже успел открыть в городе. Однажды, уже под вечер, они направились к Пантеону памяти павших революционеров Латинской Америки, и Калугин рассказал о своем участии в этой славной Революции. Но место это, к каменным и неказистым формам которого он приходил уже несколько раз, заботило его. Волны теплых и обжигающе холодных вод прошлого накрывали его, сурово сжимая сердце в памяти о Вик, о погибших товарищах, о трудном пути свободы и неизбежном ее триумфе.