Вадим Еловенко: Осознание

- А впрочем, не важно… ты все равно не запомнишь, а запомнишь так не передашь… а передашь свой опыт так все равно им никто не воспользуется. - Мужчина странно захохотал, словно находил это невероятно смешным.

- Я запомню! - Обиженно заявила я.

- Даааа? - Удивленно улыбаясь, спросил он.

- Да! - Уверенно сказала я. Мужчина только улыбнулся и сказал:

- Тогда запомни другое. И Альберту и Артему передай… когда они будут в Москве чтобы даже не думали в гости в офис заглядывать. Есть на свете вещи, которые знать не стоит. Я кивнула, но он усмехнувшись сказал:

- Давай с тобой поспорим, что после этих слов они оба припрутся?

Я даже спорить не стала. Улыбнулась согласно и покивала. Что я этих мужиков не знаю?

Просыпалась я, ненавидя всех и вся. Будильник на настенном телевизоре включил музыкальный канал, и я просто подскочила от воплей какого-то странного лохматого с фиолетовыми волосами субтильного типчика, орущего вдобавок полную ахинею на незнакомом языке. Пульт от телевизора, Артем, уходя обычно оставлял на кухне. В этом был его коварный умысел. Пока я дойду до кухни за пультом я точно проснусь. Панель телевизора для ручного управления без Темы не открывалась, а моего голос квартира Артема не слушалась вообще. Все мои команды «Свет», «Звук тише», «контроль периметра», компьютером просто игнорировались. Хорошо квартира Артема не считала меня чужой и охрану не вызывала. Уже спасибо.

По идее я, конечно, должна была жить при интернате. Но, проведя пару ночей с его безумными обитателями, которые даже не по-русски общались, а на каком-то диком сленге, я со слезами заявилась в министерство к Кате и без всяких очередей вломилась в ее кабинет. Катя, только чтобы не позориться больше так, разрешила мне перебраться к Артему, хотя до этого пяткой в грудь била себя, что до моих, хотя бы по паспорту, восемнадцати лет не позволит такому случиться. Ага… Она меня плохо знала.

Так я стала свободной от обязательного пребывания в интернате. Но вот от занятий меня никто не освобождал. А это было еще хуже, чем ночевать в притоне малолетней шпаны, где каждая комната напоминала проходной двор. Я училась, не поверите, с детьми младше меня на пять лет. И тут уж никакие слезы мне не помогали. Сидя на задней парте перед монитором компьютера, на котором даже игрушки были заблокированы, я тосковала о времени, когда мне не приходилось тратить по шесть часов в день на редкую чушь.

Не сказать, конечно, что мне было совсем не интересен процесс учебы. Мне очень нравилась их история, их язык. Но я чувствовала себя абсолютно тупой при попытке осилить их математику и физику. Вроде все просто, все понятно, но не шло и все. А от дополнительных занятий я отлынивала, как могла. Через месяц такой пытки, Катя лично приехала в школу при интернате и устроила мне разнос, почему на меня ей жалуются. Я краснела, ревела и просила ее понять, что это ведь стыдно. Я даже просила дать мне спокойно прожить жизнь недоучкой… Катя смягчилась, отвезла меня на работу к Альберту в институт, и тот устроил мне трехчасовую лекцию, как он сам давным-давно отставший от своих сверстников нагонял учебу. Я больше смеялась, чем выносила для себя уроки, но главное поняла. Знания в этом мире были важны как воздух. Без них ни о работе, ни о социальном статусе можно было не мечтать.

Это Артему было классно. Он стал сотрудником постоянно действующего на территории Москвы посольства нашей страны. Занимался рассмотрением персональных дел людей собирающихся эмигрировать к нам туда. Я таких считала откровенными идиотами, а работу Артема считала сродни работе вербовщика в действующую армию. Контроль предоставляя личные дела на рассмотрения посольству, кажется, относился к эмигрантам так же как я, зато вот к Артему относился с огромным уважением. Я сама не раз видела, заходя на работу к Теме, как у него сидят офицеры контроля и что-то обсуждают и, прислушиваясь к мнению Артема, делают коррективы в свои планы. Нет, Артем не заблуждался насчет своего статуса, он так и говорил что все это игрушечное посольство, просто игра в уважение. Но куда без такой игры? Вот и он не выпендривался особо пропуская к нам почти всех, кроме тех у кого были проблемы со здоровьем. И контроль не подсовывал ему откровенных негодяев оставляя их себе и разбираясь с ними самостоятельно. Зарплаты у Артемы хватало на то чтобы выплачивать стоимость квартиры внутри за кольцом погодных генераторов и чтобы не отказывать себе в остальных радостях жизни. Но не смотря на мои уговоры мобиль, он так и не приобрел, ограничивался лишь тем, что иногда за ним приезжал водитель посольства, а в большинстве случаев просто ходил на работу пешком. Благо не далеко было. А я так хотела что бы он иногда хоть подвозил меня на занятия. А еще лучше забирал с них. Ну хоть изредка. Так ведь нет. Ножками, Саша, шевели ножками, девочка, - вспоминала я слова своей тезки…