Евгений Мисюрин: Железные души

Интересно, а сама-то эта компания порождений тьмы «за белых или за красных»? Дроу, вампир… я вот теперь тоже. Вдруг после обучения мне придётся прийти на старую квартиру и съесть Дашку? Так, чисто чтобы зачёт поставили. Я представил себя. Подбородок в крови, всюду вперемежку куски мяса и кружевное Дашкино бельё… «Сиськи в тесте – это вкусно. Захотелось сисек в тесте». Визг ещё, наверное, на весь дом. Бр-р-р… Стало противно.

Интересно, а почему я так легко им поверил? Вампирша она. А если это всё спецэффекты? Зубы, двери в стенах. Или вообще, гипноз. Сейчас встану, выйду отсюда и окажусь на той же самой парковке, только уже раздетый, разутый и без денег. Хотя… что с меня брать? Две тысячи наличными? Не стоит оно того.

Но в дверь я всё же выглянул. Там оказался всё тот же гостиничный коридор с неярким жёлтым освещением, небольшим лифтовым холлом и дежурной по этажу за столиком в углу. Девушка, заметив открытую дверь, оторвалась от старинного вида книги, посмотрела на меня и улыбнулась.

Стало немного неловко. Будто боюсь чего-то. Я, чтобы хоть как-то объяснить свою вылазку, краснея, подошёл к ней и попросил кофе. Девушка молча кивнула и ловко нырнула в подсобку за спиной. Я глянул на издание. На тёмно-синем фоне строгим академическим шрифтом было написано «Астрид Линдгрен. Малыш и Карлсон». Ничего себе.

Нет, я бы не удивился, увидев, скажем, «Общую теорию поля» или наоборот, какой-нибудь женский роман. Но Карлсон!

– Пожалуйста.

Девушка стояла передо мной с электрическим кофейником и пачкой кофе в руках.

– Чашки и сахар в буфете. Или вам сливок дать?

– Нет, спасибо. А…

Я снова посмотрел на книгу. Цвет и шрифт остались те же, а вот название изменилось. Теперь это был Пелевин. «Чапаев и Пустота».

– Но… – рука сама протянулась к обложке, лицо удивлённо вытянулось.

– Не советую трогать, – так же вежливо остановила меня дежурная. – Во всяком случае, без защиты.

– Никогда такого не видел, – изумлённо ответил я.

– Ещё и не такое увидите.

Она снова улыбнулась, и я понял, что разговор окончен. Гружёный кофейными принадлежностями, я вернулся в номер.

Ничего так, жить можно. Когда Аиша привела меня сюда первый раз, я тупо плюхнулся на матрас и начал собирать разбитую в хлам картину мира. Сейчас я решил осмотреться. Одна большая комната с кроватью головой к стене. Кровать огромная, как парковка. Два шкафа. Один закрытый, для одежды, а второй, со стеклянными дверцами, похоже, и есть тот самый буфет. Я сунул за стекло пачку кофе. Место для кофейника оказалось за барной стойкой. Там устроили маленький кухонный уголок со столиком, мини баром, он же холодильник, и раковиной для мытья посуды. Туалет и ванная были раздельными. Да какая ванная! Я открыл воду, мгновенно разделся и нырнул в джакузи. Настоящая, с кучей регулировок и нескользким покрытием. Красота. Надо было сразу так.

И конечно же, в ней я и уснул. Очнулся среди ночи от холода и почти не просыпаясь забрался в постель. Только покрывало сдвинул.

Снилась мне какая-то бредятина. Я прыгал на огромном кузнечике с планеты на планету, а за мной нёсся кот и пытался подстрелить меня из пулемёта. В ушах грохотали короткие очереди по три выстрела: «Бум-бум-бум… бум-бум-бум».

Оказывается, это стучали в дверь. Я кое-как выбрался из постели и открыл.

– О! Это ты так рад меня видеть? – раздался весёлый девичий голос.

Только тут я сообразил, что переместился под одеяло из ванны, не одеваясь.

– Извините, – почти про себя буркнул я и побежал за трусами.

– Можешь называть меня Иветта или Эля. Меня здесь все так зовут.

Только сейчас я разглядел раннюю гостью. Передо мной стояла хрупкая миниатюрная девушка с длинными, чуть вьющимися пепельными волосами и располагающей улыбкой. Очень красивая, в плиссированной юбочке чуть выше колена, как у японских школьниц, и кожаной короткой куртке. В руке у неё был объёмистый свёрток.

А потом я заметил её глаза. Это что-то невообразимое. Чуть раскосые, светло-карие, цветом похожи на запотевший бокал с пивом. Они притягивали. Они звали сжать девушку в объятиях и оградить от всех неприятностей.

– А как тебя зовут на самом деле?

– Тиваниэль, – звонко ответила она. – По-русски это будет «рождённая среди листвы плакучей ивы».

– Ни фига себе, – вырвалось у меня. – Как я понимаю, ты тоже не человек.

– Только не смейся…

Она так комично сморщила тонкий красивый носик, что я заранее улыбнулся.

– Ну почему вы всегда ржёте, как кони?!