Андрей Бочаров: Настоящая фантастика – 2013 (сборник)

Спутник, он же демон, поглощённый бездной. И не иначе как сам Зевс поразил двигательную установку «Витязя». И скрипит, скрипит под ногами грунт, вот и распадок, рядом.

Благосклонно. Здесь ты, слепой поэт, немного подкачал. Ну да что уж там, тебе простительно, сквозь тысячелетия… И что там у нас дальше по поводу бессмертия и вечной молодости?

Пилот замер. Отёр слезящиеся глаза. Дёрнул кадыком, пытаясь сглотнуть несуществующую слюну. Пологий выход из разлома плавно перетекал в обширное плато. В пределах прямой видимости красовалась экспедиционная база. И не просто, а – образцовая экспедиционная база. В зыбком мареве восходящих потоков различимы были купола жилых отсеков, кубы лабораторных корпусов, шпиль энергостанции и даже, кажется, ангар для вездехода. Сколько до них? Километр? Два? Не больше.

Торопливой подпрыгивающей походкой он устремился вниз. Пьяное какое-то ликование; словно у канонира, в перекрестья оптических визиров которого угодил наконец долгожданный неприятель, да не просто неприятель, а… Бред, бред, долой из головы, он никогда не служил на имперских боевых кораблях, и откуда ему знать, какие чувства испытывал главный канонир Третьей батареи импульсных лазеров имперского крейсера «Трансцендентность» Иоанн Чжоу Линь, когда на линии боя внезапно показался флагман мятежников «Око Змея»…

В глазах потемнело. Острый приступ головокружения, и сразу – спазм живота, выворачивающий наизнанку внутренности. Он нашарил на бедре бластер, с треском отодрал от липучек и принялся палить, как ему казалось, в сторону базы. И уже не мог понять, что лежит на земле, что разряды веером уходят в неживое небо и тем более – что его заметили, что от небольшой, чуть поодаль от главных сооружений, буровой вышки к нему бегут двое в серебристых комбинезонах, будто катятся две капли ртути под невидимыми, но такими яростными лучами Ипсилона Андромеды.

Сознание вернулось мгновенно. Чья-то рука схватила за волосы и рывком выдернула со дна на поверхность ледяной воды. Воды. Пить не хотелось, слово «вода» больше не отзывалась во всём теле колокольным звоном. Пилот открыл глаза.

Стандартный медотсек. Несколько стоек с диагностическим оборудованием, прохлада, приглушённое синеватое освещение – блаженство после неистовства Ипсилона. И взгляд. Чуть насмешливый, но в меру озабоченный – как положено медику у койки больного.

Обладательница взгляда – женщина, да нет, скорее, девушка в голубом комбезе медицинской службы. С женщинами пилот не общался давно. По крайней мере, так близко. Виртуальное общение, оно, конечно, но – не в счёт.

Надо брать управление на себя, решил он. Потянулся на койке и поинтересовался:

– Кто вы такие? Как здесь оказались?

Она улыбнулась. Даже в неестественном освещении заметно было, как улыбка преобразила её: озорные искорки в серых… зелёных? или голубых? глазах заплясали отчетливей, медицинская озабоченность истаяла без следа, лицо с резко очерченными, широковатыми скулами оказалось миловидным и – не злым. Вроде и не красавица, рот большой, нос «греческий», а что-то есть… Славная девчонка, решил пилот. Но, похоже, вспыльчивая… судя по мимике и моторике.

– На ваш вопрос, больной, – «больной» прозвучало с оттенком лёгкой насмешки, – я отвечать не уполномочена, пока с вами не пообщается начальник экспедиции.

Пилот воздел очи горе. О, женщины. Как будто в слове «экспедиция» уже не содержится частичный ответ. Или она нарочно?

– Ответ принят. Второй вопрос – как я здесь оказался? И что со мной было?

– Меня Сандрой зовут, – неожиданно заявила дива. – Я начальник медицинской службы и биологической защиты.

– И сколько лет начальнику медицинской службы экспедиции?

– Вы наглец и хам.

Так. Понятно.

– Сдаюсь. Меня зовут Макс. Никаким краем не начальник чего-либо. Простой пилот грузовоза. А простым пилотам грузовозов быть наглецами и хамами сам великий Шрёдингер завещал.

– Кто?

Ого, посерьёзнела. Глаза как щёлочки. Руки в замок на коленку. Пальцы красивые, музыкальные, а коленка, та вообще выше всяческих похвал. Чем ей, интересно, Шрёдингер не угодил?

– Шрёдингер. Древнеэпический герой и мучитель кошек.

– Это вас, Макс, надо спрашивать, как вы тут оказались, только это Бертран спросит, он у нас самый главный. С вами же ничего ужасного не случилось. Перегрев, обезвоживание, тепловой удар. Пустяки. Но… – Она подалась вперёд, и пилот уловил аромат её тела, терпковатый, немного резкий, наверное, потеют на Калипсо и в кондиционированных помещениях… а может, просто месячные, гормональный фон. – Но вы аномально долго пробыли без чувств.