Тахира Мафи: Уничтожь меня (ЛП)

И выбираю тот момент, когда привел ее сюда.

Я нахожусь в главной камере.

Сталкиваюсь лицом к лицу с самим собой.

Это просто моделирование. На мне все та же одежда, те же волосы, и даже покрытие пола не изменилось. Мне ничего не остается, кроме как создать клона самого себя и вручить ему пистолет.

Он, не переставая, смотрел на меня.

Один.

Он поднимает голову.

— Готов? — спрашивает он, а затем делает паузу. — Боишься?

Мое сердце начинает учащенно биться.

Он поднимает руку, слегка улыбаясь.

— Не волнуйся, — говорит он. — Все сейчас закончится.

Два.

— Еще немного, и я уйду, — проговаривает он, тыча пистолетом в мой лоб.

Мои ладони потеют. Пульс учащается.

— Все будет в порядке, — лжет он. — Я обещаю.

Три

Выстрел.

— Ты уверен, что не голоден? — интересуется у меня отец, продолжая жевать. — Еда действительно неплохая.

Я чуть сдвинулся, продолжая сидеть на стуле. Сосредоточил свое внимание на складках штанов, что на мне.

— Хм? — произносит он. Я на самом деле ощущаю его улыбку.

Я осознаю причину присутствия солдат, которые стоят вдоль стены. Он всегда держит их настолько близко, чтобы те всегда оставались в конкуренции друг с другом. Их первым заданием было определить слабое звено среди одиннадцати человек. А самый убедительный довод — избавиться от цели.

Мой отец находит такие методы забавными.

— Боюсь, что не голоден. Из-за лекарства, — я лгу, — у меня нет аппетита.

Ах, — он вздыхает. Слышу, как он положил столовые принадлежности. — Конечно. Как неловко.

Я молчу.

— Оставьте нас.

Только два слова, а его люди уже исчезли в мгновение. За ними закрылись двери.

— Посмотри на меня, — проговаривает он.

Я поднимаю взгляд, глаза лишены эмоций. Я ненавижу его лицо. Я терпеть не могу так долго смотреть на него; мне не нравится быть под влиянием такого бесчувственного, как он. Его не мучает то, что он делает, или как живет. На самом деле, он пользуется этим. Он стремится к силе; он думает, будто непобедим.

И, в некотором роде, он прав.

Я пришел к выводу, что самый опасный человек в этом мире тот, кто не чувствует угрызения совести. Тот, кто никогда не просит прощения и, следовательно, не ищет его. Потому что, в конце концов, наши эмоции делают нас слабыми, не действия.

Я отворачиваюсь.

— Что ты нашел? — спрашивает он без прелюдий.

В уме тут же всплывает блокнот, лежащий в моем кармане, однако я не двигаюсь. Я не рискую даже вздрагивать. Люди редко осознают, что лгут они устами, но правда всегда остается в их глазах. Оставьте человека в комнате с чем-то, что он должен спрятать, а затем спросите его, где он спрятал эту вещь; он скажет, что не знает; что вы спрашиваете не того человека; но его взгляд почти всегда будет устремлен в нужном направлении. И сейчас я осознаю, что мой отец наблюдает за мной, ожидая, куда я посмотрю, или, что скажу в следующий момент.

Я расслабляю свои плечи и медленно, почти незаметно делаю вдох, чтобы успокоить сердцебиение. Я не отвечаю, делая вид, что задумался.

— Сын?

Я поднимаю взгляд, имитирую удивление.

— Да?

— Что ты нашел, когда обыскивал ее комнату сегодня?

Я выдыхаю. Качаю головой и откидываюсь на спинку кресла.

— Разбитое стекло. Растрепанная кровать. Ее шкаф полностью открыт. Она взяла только несколько туалетных принадлежностей, немного одежды и нижнего белья. Все остальное оставалось на своих местах.

Ничего из этого не было ложью.

Я слышу, как он вздыхает. Он отталкивает от себя тарелку.

Я ощущаю жжение в верхней части моей ноги, которое вызвал ее блокнот.

— И ты говоришь, что не знаешь, куда бы она могла отправиться?

— Я знаю только то, что она, Кент и Кишимото должны быть вместе, — отвечаю я. — Дэлалью говорит, что они угнали машину, но ее след пропал в заброшенной области. Мы отправили туда патруль, обыскивали все в течение нескольких дней, но ничего не нашли.

- И где, — спрашивает он, — ты планируешь продолжить поиски? Как думаешь, могли ли они перейти в другой сектор?

Его голос понижается. Он развлекается.

Я смотрю на его улыбающееся лицо.

Он задает мне эти вопросы, просто чтобы проверить меня. Его собственные ответы, собственное решение уже давно подготовлено. Он хочет посмотреть, как я потерплю неудачу, ответив неправильно. Он пытается доказать, что без него я принимал неправильные решения.

Он просто смеется надо мной.

— Нет, — отвечаю я твердым, ровным голосом. — Я не думаю, что они бы сделали что-то настолько идиосткое, как переход в другой сектор. У них нет ни доступа, ни средств, ни возможностей. Оба тяжело ранены, быстро теряют кровь и находятся слишком далеко от любого центра помощи. Вероятно, они уже мертвы. Вероятно, что девушка единственная, оставшаяся в живых, но уйти далеко она не могла, так как не ориентируется в этих местах. Она не видела всего этого слишком долго; вся эта среда чужда для нее. Кроме того, она не знает, как водить транспорт, а если, каким-то образом, ей и удалось угнать машину, то мы тут же получили бы сигнал об угоне. Учитывая ее состояние здоровья, непривычность к использованию физических возможностей, отсутствие продуктов питания, воды, медицинской помощи, то она, вероятно, просто рухнула уже без сил в пяти милях от той области, где они, предполагаемо, скрылись. Нам нужно найти ее, прежде чем она замерзнет до смерти.