Юл отхлебнул пиво и поморщился. Лучше даже не думать, чем они его разбавляют. Суп, правда, кажется вполне приличным. По крайней мере, девушке явно нравится.
— Большое вам спасибо, господин Пикаро, я обязательно расплачусь. Просто мне нужно хотя бы чуть-чуть заработать. У меня украли все деньги.
— Это город, барышня. Здесь клювом не щёлкают.
— Что, извините?
— Кхм… прошу прощения, я немного задумался. Не обращайте внимания. Я хотел сказать, что в городе вам следует быть внимательной.
— Конечно, конечно. Я понимаю. Надо было сразу же идти к управляющему с письмом. Но этот большой город. У меня просто закружилась голова. Это так глупо, право…
— Это бывает. Практически с каждым. Уж я-то знаю… кхм… да…
— Ещё раз большое спасибо, но мне нужно идти. Мадам уже, наверное, заждалась.
— Мадам придётся ждать дальше. У нас другие планы.
— У нас?!
— Вы же не хотите, чтобы я бросил вас одну на растерзание этому дикому городу, правда?
Проклятье, как тяжело подмигивать с подбитым глазом.
— Ну… я, право, даже не знаю… это так неожиданно…
— А вы вообще в курсе, какую работу хочет вам предложить мадам?
— Н-не совсем. Я полагаю, что на какой-нибудь фабрике… наверное…
Сама ведь этому не верит. А верить ей очень хочется.
— Может, вы знаете, господин Пикаро? Здесь ведь много фабрик.
— Зовите меня просто Юл.
— Вы же городской, правда? Вы же можете знать, что это за работа?
Уже сомневается, но пока ещё толком не понимает, что конкретно ей там светит.
— Я это как-нибудь потом расскажу. Но поверьте, лучше вам будет найти другое занятие.
— Но где? Я здесь никого не знаю, и у меня нет ни гроша.
— Я же сказал, что я вам обязан, Петулания.
— Можете называть меня Ланой. Если хотите, конечно.
— Совершенно не возражаю, Лана.
— Вы что-то говорили о планах?
— Точно. И они следующие: мы расправляемся с завтраком и отправляемся на вокзал.
— На вокзал? Зачем?
— Мы едем в Стейн.
— Стейн? Вы хотите сказать Нейв-Стеенборк? В столицу. О, боже… Ох, то есть я хотела сказать, а зачем?
— Вы же хотели найти работу?
— Но… в столице? В самой столице?!
— Думаете, там нет работы?
— Но… но я даже… это же… Хотя не знаю. Возможно мне всё же стоит подумать.
— Смотрите сами, Лана. У вас есть выбор — вернуться домой или попытаться найти свой собственный путь. А на этом пути разве стоит останавливаться на малом, а не пытаться сорвать настоящий куш? Стеенборк не самое плохое место в этом мире. Ну, разве, малость холодное…
Она задумалась. Посерьёзнела. Проклятье, у неё действительно красивое лицо. Правильное и чуть строгое. И она по-детски покусывает губу, когда думает. Юл внимательно относился к лицам и мимике собеседников. Это было частью его работы.
— Я… я даже… Я готова.
Решительная девушка. Наивная, но с характером…
— Я всё равно здесь никого не знаю. Так какая разница, где я буду никого не знать — в Лонче или в столице?
И рассудительная.
— Сначала допейте чай. Ехать нам не близко, а первого класса с салоном-рестораном я вам обещать не могу.
— «Интересно, это первый вокзал, который она видит? Судя по лицу — да. Как ещё много ей предстоит узнать об этом мире. Если, конечно… Чёрт, у меня что, совесть проснулась? Только не это.»
— Вы когда-нибудь раньше бывали на вокзалах, Лана?
— Нет. Я видела только станцию в Таржицах.
Тогда понятно. Лончский вокзал способен впечатлить. Последнее слово архитектуры и техники. Воплощение гигантомании и гения. Довольно таки сумрачного, но определённо гения.
— А этот вокзал. Он такой. Такой. Огромный. А купол? Это ведь стекло? Правда? А если будет сильный ветер или пойдёт град? Оно же всё разобьётся.
— Это очень прочное стекло. Ну как говорят. Там вроде даже внутри проволочная сетка вварена.
— Всё равно. Вот у нас прошлой осенью был шквал, а жена молочника забыла ставни закрыть. Так у неё осколками всю перину посекло. И опять же птицы. Это же всё как-то мыть надо? А там высоко.
— Мыть надо… Вон наш поезд. Экспресс. Уже ночью будем в столице. Я достал билеты в плацкарт четвёртого класса. Не самое лучшее, но всё же не шестой.
Вагон удачный. Сиденья мягкие, окно чистое, попутчики… Ну в общем тоже ничего. Грузный и пожилой с пышными усами, судя по всему, провинциальный чиновник средней руки, и чахоточного вида студент явно из бедных, пробивающихся наверх. Младшекурсник, фукс, — не носит ещё знаков товарищества. Значит, в настоящие бурши его пока не приняли. Так себе публика. Не особо денежная, но для поддержания формы сойдёт.
Читать дальше