Джеральдина - Проект Воскрешение

— Да, все тоже. — Тихим голосом начала она — А вы давно из игры вышли?

— Да мы с Мией полгода как. А Лайла с год. — Арина допила чай, и с интересом поглядывала на девушку, предвкушая новую историю.

— А, ну тогда вы, наверное, не знаете про историю Ворона, Люциана и Рики. — Элис оживилась. А мне заходилось выйти из комнаты. Я почти перестала думать о Вороне, а тут опять.

— Ну да. Я еще была там, когда разразился этот скандал с шестом и интрига любовного треугольника. И чем дело кончилось? Кого выбрала Рика? Люциана или Ворона. Я как раз ушла, и так и не узнала, чем все закончилось. — Глаза Арины заблестели от любопытства. Элис выдержала театрально паузу, и потом приступила к рассказу. Говорила она ровно с выражением, словно сказку рассказывала. Видимо эту историю пересказывала уже не раз. И наверняка еще там, в игре.

— Рика выбрала Люциана. У них был шикарный роман. Люциан забросил свой гарем, и везде ходил только с Рикой. А Ворон заперся на диких землях и страдал в одиночестве. Но Люциан не любил Рику, он просто хотел задеть Ворона. И когда Люциану надоело играть в любовь с Рикой, он ее бросил. Рика заперлась в своей локации и перестала творить. Она самоуничтожилась из-за любви к Люциану. А Ворон, когда узнал об этом, снес все дикие земли. Он стал такое вытворять. Весь клан Люциана разорил. Его банили несколько раз, но ни чего не помогало. В итоге Ворон тоже перестал творить и пошел на самоуничтожение. Когда я выходила с игры, только об этом все и говорили.

Я схватилась за край кровати, чтобы не упасть.

— Когда тебя вернули из игры? — глухо прошептала я.

— Три месяца назад, — повторила Элис.

Я встала, и потянулась за костылем. Я могла ходить и без него, но побаивалась.

— Мия, ты побледнела. — Арина, внимательно взглянула на меня. — Садись, а то упадешь, — более строго приказала она. Но я, опираясь на костыль, медленно побрела в свою комнату.

"Что он натворил?!. Что я натворила?!. — В моей голове сейчас творился какой-то сумбур. — Три месяца. Он уже должен был самоуничтожится. Но скорее всего его сознание просто перецифровали, ведь Ворон очень ценный экземпляр. А значить очистили он ненужных воспоминаний. От воспоминаний обо мне…"

Я не могла поверить, в то, что я ему на самом деле была нужна. Что он действительно испытывал ко мне, какие-то чувства… Почему он промолчал. Почему позволил мне уйти к Люциану. Он ведь мог бороться за меня. Мог меня вернуть. Я ведь ждала в глубине души, что он меня позовет. Но он не позвал. Мало, того, он наоборот оттолкнул меня. И что теперь? Глупый, глупый мальчишка!

Если он действительно любил меня, то он… Дебил! Самый настоящий дурак! Разве так ведут себя с теми, кого любят. Разве им причиняют боль, и отталкивают?.. Разве их унижают, напоказ…

А что делала я? Разве я не поступила с ним так же…

Какие же мы кретины…

Я зашла в свою палату, плотно закрыв свою дверь. А потом рухнула на кровать и разрыдалась.

Его больше нет. Того Ворона больше нет. Даже если его сознание живо, и просто очищено, это уже другой человек.

Он не помнит тот закат у моря. Не помнит тот танец в пустом кафе. Он больше не помнит меня…

Сердце тупо заныло.

Лучше бы я умерла тогда. В автокатастрофе. Я и умерла тогда… А кто я сейчас? Азиатка, не знающая своего языка? Итальянка с азиатской внешностью? Пианистка с неуклюжими пальцами?

Я с ненавистью взглянула на свои руки. Сейчас я, как никогда понимала Ольгу… Хотелось сдохнуть, и больше ни чего не чувствовать. Я услышала, как в палате хлопнула дверь, и знакомо зацокали каблучки.

— Чего вам, Ева? — Не поднимая голову с подушки, глухо спросила я.

— Рика, не сходите с ума. Ворон жив. Два месяца назад он вышел из комы. Мы просто не говорили вам. Он слишком не стабилен. И он постоянно зовет вас. Может, будет лучше, если мы позволим вам увидеться…

Я шла за Евой по белоснежному длинному коридору. Он был похож на офисный просторный коридор. На данный этаж мы поднялись на лифте, потом долго петляли по вспомогательным коридорам. Кое где встречались люди, они внимательно осматривали мою пижаму с Микки Маусами. У нас, возвращенцев, был только один вариант одежды, — именно эта пижама с ярким принтом. И сейчас до меня дошло, что она, для остального персонала, данного заведения, означает. Это была наша тюремная роба. Но яркая и с виду невинная. В следующем отсеке остро запахло хлоркой, и стали встречаться люди в больничной одежде.