Алексей Волков: Флаг Командора

Нет, с этим покончено! Переночуем, и завтра же обратно. Что-то нехорошо вдруг стало на душе. Такое предчувствие, словно судьба подстроила еще одну каверзу.

Неужели ей мало?

Валера действительно по характеру был домоседом. Да и что такое Тортуга? Всего лишь остров. Мало ли островов довелось повидать на своем веку бывшему штурману лайнера? Одним больше, одним меньше — никакой разницы!

Кроме Ярцева из всей честной компании в городе остались лишь Лудицкий и доктор. Даже Ардылов объявил, что непременно идет к Тортуге, мотивируя, что он свободный человек.

Петрович приобрел здесь некоторую практику, старательно пытался лечить больных и крыл весь белый свет самыми черными словами каждый раз, когда не находил нигде привычных лекарств. Иначе говоря, почти всегда. Больных было не то чтобы много, но работа эскулапу находилась всегда.

Что до Лудицкого, то он с момента прибытия вообще ни разу не покидал Гаити. Добровольно не согласившись разделить труды, он теперь не разделял и развлечения своих современников. Поневоле научился колоть дрова, ковыряться по хозяйству, большей же частью одиноко сидел в ближайшем кабаке или же грелся во дворе, если не мешала погода.

Общения с седыми охранниками Лудицкий избегал. Похоже, поневоле страшился инвалидов, их буйного прошлого, укоренившегося настолько, что любой из них до сих пор мог прирезать человека и не испытывать при этом никаких мук совести.

Но сейчас охранников не было. Кабанов щедро наградил ветеранов морского разбоя и отпустил их, пообещав после отъезда оставить в их полную собственность дом со всей обстановкой.

Валера свое жилище никому не обещал. Продать его было немыслимо, в Пор-де-Пэ жилья было едва ли не больше, чем людей, дарить же особо и некому. Пусть стоит. Кому надо — вселится.

С одной стороны, покидать обжитое место было немного жаль. Как-то будет дальше? Но Женевьева отправлялась с ним, деньги на обзаведение были, и штурман старался не ломать голову над грядущими проблемами.

Плохо лишь то, что в предчувствии отъезда ничего не хотелось делать по дому. Разве что лежать на кровати, отдыхая за все прошедшие дни, а заодно — и за дни грядущие. Для женщин путь в Европу будет круизом, для мужчин — дальний поход.

Потом и лежать надоело. Что за отдых, когда даже телевизора нет? Продремав большую часть очередного дня, Валера невольно захотел видимости движения. Куда-то пойти, кого-нибудь встретить. Как ни привлекательна Женевьева, он уже не мальчик, и одних пылких ночей недостаточно. Хочется с кем-нибудь поболтать, вспомнить былые походы, может, выпить чуть-чуть. Или он не мужчина?

В отличие от бывшей супруги Женевьева смотрела на подобные отлучки нормально. Надо человеку — так пусть идет.

Валера пошел. Только прогулка вышла не особенно удачной. Хороших знакомых не встретил, с теми же, с кем посидел, душевного разговора не получалось. Когда через слово следует проклятие, даже не в чей-то адрес, просто для связки, а весь остальной запас слов не превышает уровень первого класса, то какое тут может быть общение?

К тому же поговорить захотелось непременно по-русски. Женевьева языка почти не знала, то ли была неспособна, то ли мало старалась. Валера же, хоть по-французски мог изъясняться более-менее сносно, от подобной языковой раздвоенности несколько устал. Мыслить-то он продолжал на родном.

В поисках собеседника Ярцев попробовал зайти к Петровичу и здесь убедился, что если не везет, то не везет. Врач, как назло, отправился по больным, сидеть же и ждать, пока он придет... Извините, это может быть и под утро!

Пришлось направить стопы к жилищу Командора. Если девочки уже и легли спать, там есть Лудицкий. Как бы Валера втайне ни недолюбливал бывшего депутата, все русский человек.

Город тонул во мраке. Валера невольно ругнул себя за то, что не догадался взять факел. Да и местным пора подумать об уличном освещении. Еще зацепишься за что-нибудь в темноте!

Вообще-то иногда в просветы набежавших облаков выглядывала половинка луны, но ее свет не мог проникнуть сквозь раскидистую листву пальм, которыми были засажены края дороги.

Валера шел и не знал, что в этот самый момент в дом Командора в сопровождении Лудицкого вбежали несколько встревоженных незнакомых моряков и, запинаясь, поведали женщинам о страшном несчастье. Команда «Лани» несколько расслабилась у родных берегов. Иначе говоря, была слегка навеселе. Ждать рассвета никто не хотел, и как итог — бригантина вместо прохода в бухту налетела на камни. Несколько человек утонули, многие получили ранения и травмы, в том числе знаменитый Командор.