Константин Соловьев - Слуга Смерти

— Не друг, — ответил я неохотно. — Не вполне… При жизни, много лет назад мы с ним как-то повздорили. Достаточно серьезно. Он поклялся убить меня, а я…

— …успел раньше?

— Да, вроде того. Он сделал несколько… нехороших поступков и причинил мне изрядный ущерб. Мне, моей репутации, наконец… Чтобы погасить свой счет, ему не хватило жизни, поэтому он поступил ко мне в услужение, хоть и не вполне по своей воле, как понимаешь. Ему оставалось еще три года. А теперь кто-то, едва не убивший меня самого, лишил меня этого.

— Вижу, настроен ты серьезно. Значит, этот подлец выследил тебя вчера?

— Несомненно. Пока я строил ловушку для сопляка Петера и упивался собственной бдительностью, он следовал за нами. Держался где-то неподалеку, прекрасно видя мои маневры и подгадывая удобный момент. Я не заметил его, а значит, он ловок и опасен. Даже если учесть, что мое внимание было сосредоточено на мальчишке, это не оправдание. Он идет по моему следу, Макс, осторожно и уверенно. И наносит удар в момент, который сам посчитает нужным.

— Но убийство слуги… Помилуй, не понимаю. Если ему нужна твоя голова, к чему эта дешевая попытка устрашения? И еще это расчленение… Какая-то глупость! Если он контролирует ситуацию целиком и полностью, куда резоннее было бы отправить на тот свет тебя, а не несчастного покойника!

— Он крайне осторожен, это самое гадкое. И его удар был не напрасен. По сути, я безоружен.

— Вот еще! Ты прилично фехтуешь, Шутник. Вздумай он напасть, ты разделаешь его в мелкую стружку, уверен.

— Я тоттмейстер. Я могу фехтовать, могу паршиво стрелять, но это не защитит меня от удара в спину — от пули или лезвия, которых я не вижу. Тоттмейстер без мертвеца — как ёж без иголок, ты-то это знаешь. Одним ударом он отсек все, что составляло мою силу магильера — мои глаза, мои мышцы, мою броню…

Макс кивнул:

— Куда проще фойрмейстерам — скрутил кукиш и превратил противника в огненный факел. Наша сила в другом… Теперь понимаю, что потеря и в самом деле серьезна.

— Более чем. Даже если мне удастся раздобыть мертвеца в этом городе, уйдет еще добрых пара месяцев, прежде чем я выправлю на него разрешение с печатью. Сам знаешь, как сейчас смотрят на… слуг. Везде, где можно будет замедлить ход дела, — его замедлят. Таскаться же, как сельский некромант, с первым подвернувшимся покойником, едва ли проще — вероятнее всего, меня мигом отправят в тюрьму те же жандармы. Как видишь, я стал уязвим.

— Только не тогда, когда рядом я! — Макс треснул себя в грудь кулаком, но вызвал не привычный звон мундирных висюлек, а глухой булькающий хлопок.

— Будет тебе… Ты тоже не сможешь охранять меня днями напролет, сам понимаешь.

Макс несколько сник, видимо, понимал. Может, понимал даже до того, как предложил помощь.

— А если жандармов?..

— Не выйдет. Я имел разговор с фон Хакклем, предвижу и второй. Разумеется, моего слугу просто растерзали неизвестные, исполненные неприязни к разгуливающим по улицам мертвецам… Это ведь так просто и обыденно… Погоди, сейчас разведу огонь.

— Да к черту твой грог!.. Открывай лучше бутылку.

Я достал из шкафчика загодя припрятанную бутылку саксонского «Риванера», открыл, поставил было на стол, чтобы вино подышало, но Макс решительно запротестовал:

— Лей! Нечего ему киснуть в бутылке. Не на приеме у императора, небось.

Я плеснул в два высоких стакана, наполнив их до половины; в свете свечей вино казалось маслянистым, густым.

— Прозит! — Макс выплеснул содержимое стакана в свою огромную глотку, сделал глубокий вдох. — А ведь недурственно… В общем, слушай… Дело твое, а я обращусь к оберсту. И завтра же. Будет шум или нет, но я не позволю, чтоб тебя затравил до смерти какой-то умалишенный убийца.

— Будет паника.

— Орден умеет действовать тихо, — сказал он убежденно. — Я объясню ситуацию. Возможно, тебя переведут на какое-то время в другой город. Скажем так — на всякий случай. Ну а пока тебя не будет, тоттмейстеры Ордена расспросят каждую дохлую крысу в городе, будь уверен. Оберст — это тебе не фон Хаккль, он не позволит, чтоб его люди гибли в Альтштадте.

— Возможно, я и сам обращусь к нему. Если завтрашний день ничего не принесет, придется переводить это дело из разряда личных в общественные…

— Принесет!.. Что он может принести? Ты уже два раза прошелся по волоску над пропастью. Хочешь еще один шанс? Ты даешь ему время, Шутник. Как раз то, что ему надо. У нас же нет шансов его выследить — нет ни следа, ни даже намека! Ничего нет! Есть лишь тела, зато три штуки. А вскоре может появится и четвертое, — он внимательно посмотрел на меня, но я лишь пожал плечами. — Мы, как слепцы, пытающиеся на ощупь найти Полярную звезду. Сидеть и ждать — вот твоя тактика? Просто ждать, когда он попытается подобраться к тебе еще раз и попытаться опередить?