Вадим Яновский: Звездолёт "Фуэте" (СИ)

Атаман слушал незнакомца, казалось в пол-уха, думая о чем-то своём.

— Ребят надо бы похоронить… — глухим голосом произнёс он.

— Атаман, не беспокойся, мы вернемся сюда очень скоро, а сейчас давай не терять времени, связывайся с бортом! — нервно ответил незнакомец.

Лисин взял гарнитуру, настроил канал связи, потом вызвал «Фуэте» и, не сообщая подробностей, попросил Тышковского выслать малую шлюпку.

Теперь ждать. Хуже не бывает, чем ждать. Разговор с бортом «Фуэте» закончился, может, пару минут назад, а время тянется так, словно прошел битый час. День уже клонился к вечеру, от реки потянуло прохладной сыростью, для атамана пришлось устроить лежанку из одежды, чтобы раненый хотя бы не зяб, потому как другой помощи, кроме перевязки, спутники не могли ему оказать. Тот, кто выдавал себя за разведчика, уселся по-турецки чуть в сторонке так, чтобы не пропадать из поля зрения и лишний раз не дразнить своих охранников. За ним по очереди наблюдали уцелевшие казаки. Незнакомец чувствовал себя непринужденно, но резких движений на всякий случай избегал.

— Звать-то тебя как? — спросил незнакомца Корсаков.

— Ну, скажем, Хаски, — ответил незнакомец, — таков мой оперативный псевдоним. Кем я был у Драконов, я думаю никому не интересно.

— А по-настоящему? Папка с мамкой как звали? — простодушно поинтересовался Лисин.

— К сожалению, я не помню, — в тон ему ответил разведчик.

— Ясно, секретность изображаешь, ну-ну, — скривился атаман, его голос прозвучал устало и глухо, нешуточное ранение давало знать.

Лисин держался неведомо как, другой бы на его месте уже давно потерял сознание. Крупные капли пота покрывали бледное лицо атамана, глаза время от времени сами собой закрывались. Когда он поправлял повязку, становилось заметно, как от слабости дрожат руки.

— Не совсем, к сожалению, я совершенно не помню своих родителей, они погибли, когда я был совсем ребенком, — ответил незнакомец бесцветным голосом.

— Хаски… хаски, погоди, это же собачья порода: сибирский хаски! — вмешался в разговор один из казаков, тот, что был постарше.

— Есть такая, но должен вас разочаровать, ни к собакам, ни к Сибири, ни к Новой Сибири, ни к Сибирскому Раю отношения не имею, — улыбнулся Хаски, — а на самом деле слово означает «хриплый», или «сиплый».

— С чего бы? Голос-то у тебя вполне обычный, — спросил Корсаков.

— Оперативные псевдонимы выбирают так, чтобы они никоим образом не были связаны с человеком, — пожав плечами ответил Хаски, мягко улыбнувшись.

Он с тревогой поглядел на отключившегося очередной раз атамана и спросил:

— Ребята, а шлюпка скоро прилетит? Атаман, кажется, совсем плох.

— Должна быть с минуты на минуту, — ответил один из казаков.

С почти неслышным шелестом шлюпка опустилась рядом с Лисиным и его компанией. Люк распахнулся, и на землю соскочила доктор Ханссен, за ней из-за штурвала проворно выбрался Ивлев. Быстро сориентировавшись, Анна устремилась к лежащему на расстеленных куртках атаману.

— Здравствуй, Анечка, извини, так получилось, — тихим голосом обронил Лисин, неуклюже стараясь изображать бодрячка.

— Молчи, Олег, все разговоры — потом, береги силы, — строго наказала Анна.

Она вскрыла импровизированную повязку на теле атамана, проворно стерла запекшуюся кровь вокруг раны, достала пакет с коллоидным пластырем, сорвала с него упаковку и принялась тщательно обрабатывать рану пластырем.

— На геройства потянуло, да? В прошлый раз Виталий, теперь — ты, — сказала Анна с поддельным негодованием.

— Какое там, Анечка, шкуру свою спасал, — ответил Лисин и зашипел от боли.

— Теперь терпи! И не смей мне тут сознание потерять! — добавила Анна.

Ивлев пытался быть хоть чем-то полезен, притащил из шлюпки медицинскую аппаратуру, сунулся было помогать с перевязкой. Ханссен сунула ему в руки заряженный инъекционный пистолет и, не отрываясь от повязки, наказала боцману впрыснуть раненому нужные лекарства.

Закончив, она сорвала замки с массивного медицинского прибора, который приволок Ивлев, принялась доставать из него датчики, провода, тонкие трубки и крепить их на грудную клетку Лисина. Неожиданно аппарат строгим женским голосом принялся диктовать результаты своей работы: температуру тела, артериальное давление, еще какие-то малопонятные медицинские термины с цифрами. Анна, почти не глядя, прикасалась к управлению аппаратом, потом бросила взгляд на часы.