Владимир Мясоедов: Первая колония

– Что же делать? Что же делать? Что же делать?! – запаниковал дядя Стёпа и, судя по звуку, начал рвать на себе волосы. Или это просто усилился треск помех?

– Спокойно, я знаю, что делать. – Рабочих компьютеров вокруг было много. И один из них всегда со мной, вернее, на мне. Увы, программировать его так, чтобы он самостоятельно послал ракеты правильным курсом, не было времени. Время, время… Вечно тебя всем не хватает! – У вас найдётся там под рукой кто-нибудь, кто понимает, как должны лететь эти штуки?… Так, секунду, сейчас найду чем себя привязать, и можем начинать.

– Что ты задумал? – не понял Глыбин.

– Буду вводить нужные целеуказания вручную, что ещё остается? – Отцеплять якорные цепи было не просто. И до жути дрожали руки. Предательницы. А ещё хотелось послать к чёрту фильтрованный воздух, откинуть забрало и вдохнуть воздух Циратры. Здесь, у самой земли, он наверняка пах травами. А выше начнётся морозная свежесть… – Нам нужен «Воин». А значит, и запуск этих ракет. И чёрт с тем, что они имитаторы. Скафандр этот гад, правда, чуть продырявил, но у меня полный тюбик герметика есть.

– Борька, ты рехнулся! – зашипел на меня дядя. – Выбрось эту идею из головы!

– Поздно. Ещё два якоря – и я стартую. – Конечно, мой вес создаст некоторый перегруз. Но будем надеяться, не слишком большой. Будем. Надеяться. Поскольку рассчитывать всё и откручивать ещё что-нибудь ненужное уже нет времени. Так, левую ногу привязать тросом к одному креплению, правую – к другому… – У нас просто нет времени придумывать что-то ещё. И я не хочу, чтобы все, кто погиб, погибли зря.

Целую минуту меня никто не беспокоил. Ну, кроме дяди Стёпы, орущего в эфир какой-то мат вперемежку с просьбами одуматься. Но потом и это прекратилось. Видимо, у него отобрали микрофон. Или моему родственничку просто по башке дали. Надеюсь, верен всё же второй вариант.

– Мои извинения, молодой человек. Я думал о вас куда хуже, чем вы того заслуживаете, – вернулся в эфир Глыбин. – Обещаю, первый памятник этой войны, который откроют на Циратре, будет именно вам.

– Не спешите меня хоронить. – Несмотря на плещущуюся в крови химию, было страшно до дури. Последний трос был отцеплен, и платформа понеслась вертикально вверх. Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее. На плечи навалилась неприятная тяжесть и принялась вдавливать меня в стальной пол бывшей батисферы. – Я не в истребителе на таран иду. У меня ещё есть шансы приземлиться.

Если не сдохну от перегрузок. Если не собьют американцы, увидев на радаре, как какая-то фигня рвётся в космос. Если не сгорю в пламени стартовавших ракет и не вылечу за пределы платформы. Если кислорода хватит на пребывание в космосе, ведь мой скафандр все же скорее фильтрует окружающий воздух и для длительной работы в автономном режиме плохо приспособлен. Если я не замёрзну в верхних слоях атмосферы. Если сумею отцепить несколько пластин левитана и начать постепенное снижение. Если оно будет достаточно медленным, чтобы меня не размазало. Если, если, если…

– И всё равно, первый памятник на Циратре будет вам, – упорно стоял на своём Глыбин.

– Ловлю на слове, – кое-как прохрипел я, борясь с нарастающими перегрузками. – Буду жив – напомню. Ну а если нет – что там будет после, меня уже ни капельки не волнует!

– Зато оно должно будет волновать нас. А также будущие поколения жителей этой планеты. – Судя по голосу, Глыбин усмехнулся. – Итак, запоминайте, а лучше включите диктофон. Чтобы ввести в ракету целеуказания, нужно…

Мне кажется, мы поступили опрометчиво. – Медузоподобное создание, в котором люди о познали бы голову навестившего их пришельца, плавало в небольшом бассейне, вода которого была специально насыщена подходящими для впитывания питательными веществами. Говорить в привычном смысле слова оно не могло, однако собеседники прекрасно понимали исходящий от него язык запахов. Как-никак их виды находились в симбиотическом союзе уже много тысячелетий. – Эти люди и так слишком беспокойная раса. Наши действия, послужившие причиной обострения конфликта между их группировками, не принесут ничего хорошего. Следовало и дальше не вмешиваться в их жизнь. Возможно, с течением времени они перебесились бы.

– Протестую. – Колония червеобразных существ, чьи далёкие предки были паразитами, неспешно вгрызалась в тушку мелкого животного. Пасть всё ещё живого существа слегка дёргалась, пытаясь выпустить наружу тонкий скулёж, вызванный нестерпимой болью. Однако опасные для ведущих беседу существ челюсти, равно как и всё остальное тело, надёжно фиксировались на одном месте невидимыми силовыми полями. – Наши действия лишь послужили катализатором изменений в их обществе. Ускорили процессы как возможного развития, так и потенциальной деградации. Но выбор-то остался полностью за существами человеческой расы. Пусть уж сами разбираются, уничтожат они сами себя или переболеют детскими болезнями, объединятся и станут достойными членами галактического сообщества. И делают это побыстрее. Наличие в нашей зоне ответственности цивилизации, подвисшей в подобном состоянии, дурно сказывается на репутации… Кстати, надеюсь, мы оставили достаточно особей для воссоздания популяции этих существ? Собаки планеты Земля просто изумительны на вкус. Если люди всё же сумеют отбросить свои животные замашки, то могут засудить нас, если мы случайно лишили их подобного деликатеса.