Роберт Хайнлайн: Звездный десант (сборник)

– Слышали?! Наконец-то нашелся мужчина, который понял, что такое домашняя работа. Ты слышал, что он сказал, дорогой? Не надо, Дэнни, не отвлекайся на его обучение сейчас. Я сама вымою. – Она огляделась по сторонам. – Да, Дэнни, мягко говоря, живешь ты, как свинья.

Честно говоря, я совершенно упустил из виду, что «Пит» может работать и на меня. Я слишком увлекся, «обучая» его работать на других, заряжая его различными профессиональными навыками, а сам просто заметал мусор в угол или не обращал на грязь в доме внимания.

Теперь я начал учить его всяким домашним делам. Емкости его «мозга» на это хватало: я установил в него втрое больше торсеновских ячеек, чем было у «Салли». И время у меня теперь на это было: дело взял в свои руки Джон.

Дженни печатала нам описания. Джон нанял патентного поверенного – помочь составить формулы изобретений. Не знаю, заплатил ли ему Джон или дал участие в прибылях, – я не спрашивал. Я все оставил на его усмотрение, даже то, как разделить наши акции. Это не только позволяло мне заниматься своим делом. Я подумал: если он сумеет по-честному решить этот вопрос, то уже никогда не поддастся искушению, как Майлс. И кроме того, я, честно говоря, не очень беспокоился об этом. Не настолько меня интересовали деньги сами по себе. Либо Джон и Дженни достойны моего доверия, либо придется подыскать себе пещеру и уйти в отшельники.

Я настаивал только на двух вещах:

– Джон, я считаю, что мы должны назвать корпорацию «Аладдин». Инженерно-конструкторская корпорация «Аладдин».

– Забавное название. А чем плохо «Дэвис энд Саттон»?

– Так надо, Джон.

– Что, опять твое предвидение тебе подсказывает?

– Возможно, возможно. Товарным знаком у нас будет изображение Аладдина, потирающего лампу, и появляющегося над нею джинна. Я тебе набросаю примерно. И еще одно: штаб-квартира корпорации пусть лучше будет в Лос-Анджелесе.

– Что? Это ты слишком уж многого хочешь. Если, конечно, ты хочешь, чтобы корпорацией управлял я. А чем тебе не подходит Денвер?

– Да Денвер тут ни при чем. Отличный город. Но фабрику тут открывать глупо: подберешь хорошее место для фабрики, построишь, а однажды этот федеральный анклав решит, что им это место нужнее, отберет, и ты остался без средств производства до тех пор, пока не построишь новую в другом месте. Кроме того, свободных рабочих рук мало, сырье возят за тридевять земель, строительные материалы можно купить только на черном рынке. А в Лос-Анджелесе квалифицированной рабочей силы хоть отбавляй, Лос-Анджелес – порт, Лос-Анджелес – это…

– А как насчет смога? Нет, мне это не по душе.

– Со смогом справятся очень скоро. Поверь мне. А ты разве не заметил, что и в Денвере тоже появился смог?

– Ну, подожди минутку, Дэн. Я уже понял, что мне придется тут воевать, пока ты там где-то будешь проворачивать свои делишки. О’кей, я согласен. Но у меня должно быть хотя бы право выбора решений, прежде всего – относительно условий труда!

– Так необходимо, Джон.

– Дэн, ни один человек в здравом уме не согласится переехать из Колорадо в Калифорнию. Наша часть стояла там во время войны, так что я знаю. Вот Дженни, к примеру: она родилась в Калифорнии, это ее тайный позор. И она ни за какие деньги не согласится туда вернуться. Здесь есть зима, смена времен года, свежий горный воздух, прекрасные…

Дженни пристально посмотрела на него:

– Ну, я бы не стала утверждать столь категорично, что я никогда не соглашусь вернуться в Калифорнию.

– Что я слышу, дорогая?

Дженни тихо вязала в уголке. Она никогда не открывала рта, если ей было нечего сказать. Сейчас она отложила вязанье – верный признак.

– Если бы мы перебрались туда, дорогой, то могли бы купить абонементы в клуб «Оукдейл». Там можно купаться в открытом бассейне круглый год. Когда в прошлые выходные я увидела ледок в бассейне в Боулдере, я подумала: как было бы здорово, если бы мы…

Я оставался в Денвере до последней минуты – до второго декабря 1970 года. Мне пришлось занять у Джона три тысячи долларов: цены на компоненты были грабительские; но я предложил ему закладную на мои акции в обеспечение долга. Он подождал, пока я подпишу закладную, порвал ее и бросил клочки в мусорную корзинку.

– Отдашь, когда вернешься.

– Это будет только через тридцать лет, Джон.

– Так долго?!

Я задумался. Он ни разу не попросил меня рассказать ему все от начала до конца, с тех пор – шесть месяцев назад – когда заявил, что не верит в главное звено этого рассказа, но что все равно поручится за меня в клубе, несмотря на это.