Александра Турлякова: Книга без названия

— Терпи, сыночек, терпи… — Виктор сам справился с болью от укуса, даже вида не подал. Его рука легла парню на затылок, лаская, будто родного сына. А разве после всего, что произошло сегодня, можно относиться к нему по-другому?

Он вздрагивал мелкой дрожью, его колотило, как в лихорадке. Боже правый! Он плачет! Совершенно беззвучно и почти без слёз. Как маленький ребёнок, не спо-собный словами выразить свои чувства.

Янис и сам не понимал, что с ним происходит. Слёзы! Какое глупое и смешное проявление слабости. Но слабости ли?

Он не чувствовал слабости. Именно той беспомощности и отчаяния, какие быва-ют в момент серьёзнейшего ранения. Но один вопрос, безответный вопрос мучил, вызывал эти нелепые слёзы. Даже не вопрос, а вопль к несправедливой судьбе, ко-торую никогда и никому не удавалось изменить в этой жизни. "Почему? Почему только сейчас суждено испытать то, что другие получают по праву рождения?.. Чем лучше Джейк, у которого есть такой отец? Почему ему повезло родиться в такой семье, где тебя любят, любят, несмотря на все твои недостатки, слабости, промахи и ошибки? А кто-то просит о родительской любви Бога, как о милости? Почему такое происходит? Почему?!"

— Ну, что ж ты, Янис? Я не брошу тебя… Я никогда тебя не брошу… — Виктор гла-дил его по голове, медленно, заботливо. Это движение не казалось сейчас оскорби-тельным для такого взрослого ребёнка. А ведь он и был ещё ребёнком в сущности, хоть и доказывал всем и самому себе обратное.

— У меня ведь был отец когда-то… — заговорил неожиданно Янис. — Но лучше б его не было, чем такой… Сволочь, понимаете… — хмыкнул с усмешкой, глядя поверх Виктора. — Сволочь и пьяница… А бил жестоко, особенно, когда с похмелья…

Я ненавидел его сначала… Теперь презираю… Я ведь даже не знаю, что с ним стало… ушёл однажды просто — и всё… Даже во сне его ни разу не видел… Будто и не было его совсем… Понимаете?..

Он смотрел куда-то в сторону сухими злыми глазами, даже отстранился немного, будто стеснялся близости Виктора. А может, боялся навязываться со своим про-шлым?

— Почему он так ненавидел меня? — вдруг резко перевёл глаза на Виктора. По тону его голоса было ясно: этот вопрос мучает его до сих пор, с самого детства нет на него ответа. — За что? Неужели нет ничего, за что меня нельзя было бы любить? Хотя бы ребёнком…

— Ну, что ты, Янис?.. Нельзя так… Он любил тебя… Точно!.. Только сам не пони-мал… — Виктор говорил, а сам не мог отделаться от странного ощущения вины, лич-ной вины взрослого перед ребёнком, которого оттолкнули когда-то, не поняли в его самых светлых чувствах.

Что здесь можно сказать? Главное, хотя бы сейчас не сделать ошибки, не сказать ничего глупого, не лишить этого бедного мальчика веры в человека, так долго и с таким трудом пробивающейся на свет.

— А мама твоя? Она же, наверняка, тебя любила?..

— Она умерла при родах… Это была халатность врачей… Я знаю, я потом видел архивы… А он считал меня во всём виноватым… Он так и говорил мне… Я помню его лицо, когда он на меня смотрел… Его корёжило!.. До смерти не забуду… — Яни-са при этих словах самого передёрнуло, как от прикосновения к чему-то противно-му. И Виктор не удержался, рывком притянул его к себе, обнял крепко-крепко за плечи, как когда-то Джейка при первой их встрече. Он причинял этим боль, но Янис не отстранялся, не пытался вырваться. Подумал только: "В такую минуту хорошо бы умереть. Лучше, чем сейчас, уже, наверное, не будет никогда".

Так. Девятка, два ноля. Семёрка. Опять девятка. Три пятёрки и ещё один ноль.

Рука нажимала на нужные цифры чисто автоматически, а голова была занята дру-гим. Джейк мысленно прокручивал в уме весь свой путь сюда, когда шёл под кон-воем. Да, это первый этаж. Тут он не мог ошибиться. Значит, где-то здесь нужно искать отца. Ведь Торар так на схеме внутренней планировки и показывал. Первый подземный этаж. Переход между двумя корпусами. Ещё несколько метров — и всё!..

…На панели дверного кода последовательно одна за другой загорались цифры. Кто-то пытался пройти сюда с той стороны. Виктор рывком поднялся, шагнул на-встречу, подняв пистолет, снятый с предохранителя, до уровня груди. Так, чтобы наверняка, без промаха.

Ну, давай! Только покажись…

Створки двери разошлись в стороны, и возникшая после этого немая сцена пока-залась забавной только Янису, но ему в его положении было не до смеха.

— Это я, пап… — Джейк шагнул вперёд, навстречу Виктору, и он чуть приобнял его за плечи.