Иван Кузнецов: Тень мессии

— И что потом? — Вопрос был лишний, но я не мог его не задать.

— Не знаю. — На меня обрушилась пси-волна бездонной безнадежной тоски. — И Наблюдатели не знают. И Паразит. Так уж сложилось, что мне не дали возможность строить. Только разрушать. А потому все, что я смогу сделать, — расчистить площадку. Что на ней будет возведено, зависит только от вас. Уходи, элианин. Возвращайся в свой мир. — Последняя фраза была усилена пси-приказом, и я не стал, да и не смог бы сопротивляться. Просто повернулся и, до крови сжав губы, побрел по черной тропинке. Назад, к брошенному катеру — тонкой струнке, ведущей в наш мир.

Я смотрел вслед элианину — сотням элиан в вероятностном поле. Тем, что без сил упали в кресло пилота, и тем, что рухнули на середине пути. Тем, что вернулись на крейсер, и тем, что вместе с катером сгорели в грозовой полосе.

Прошлое и будущее, возможность и реализация вновь слились в единый бесконечный поток. Я не знал, по какой ветви пойдет Итени Рин. Для меня они были одинаково реальны.

Забавно. Он продолжал творить свою судьбу, пусть не всегда представляя, из чего выбирает, а у меня альтернативы не было. Все, что я смог, — предоставить выбор ему. Так много и так мало…

Жаль, не вышло из меня мессии и даже идеального убийцы, которого так старательно выращивали Наблюдатели. Я так и остался человеком — в последний момент судорожно исправляющим ошибки в надежде что-то изменить, до самого конца ожидающим чуда.

И все-таки я верю. Несмотря на пророчества Наблюдателей. Несмотря на логику, на предопределенное будущее. Если Итени Рин сделал невозможное — оказался здесь и получил шанс вернуться, — то я, Геннадий Павлов, не имею права сдаваться. Не имею права соглашаться с тем, что в конце выбранного пути — пустота.

Не бывает дорог в никуда. Только не в нашем мире!

Зыбкая, призрачная надежда… Но кроме нее, у меня ничего нет.

Тело сделалось невесомым. Сознание упрямо рвалось из выстроенной волей клетки, и я понимал, что сохранить личность в этот раз не удастся. Да и не было в том необходимости. Я стоял там, где должен стоять. Чувствовал теплую пульсацию нервного узла Паразита. Ощущал нетерпение Тени, подобно вампиру не способной переступить порог, но готовой высосать жизнь всех обитателей дома, едва приглашение будет получено. А следом прилетят ее сородичи, призванные Наблюдателями, и довершат начатое.

Страшно иметь в союзниках тьму. Но еще страшнее, когда иных союзников, способных остановить врага, нет.

Скорлупа лопнула, и мир, казавшийся до того бескрайним, рывком приблизился, стал моей частью. Океаном, в котором утонула искорка человека, называвшего себя Геннадием Павловым.

Я увидел, как поднявшиеся с Земли корабли пробивают пространство. Как скрывается за непроницаемым барьером планета Наблюдателей. Первую колонию, выстроенную четырьмя расами, и первую детскую экскурсию в настоящий изумрудный город.

Война Элии и Радора. Гибель Дзорта. Расцвет Арца. Земля, вопреки всему дотянувшаяся до звезд…

Возможности и реализации. Сбывшиеся мечты и воплощенные надежды. Наш мир, которому мы дали возможность жить.

Невероятным усилием мне удалось вернуть частичку сознания в застывшее тело — за мгновение до того, как откроются врата, и, сметая построения чужого порядка, хлынет отброшенная всей Вселенной Тень. Но это будет только через мгновение, а пока у меня есть время. Все время мира.

Я стоял, глядя в бездонное недоступное небо. Сквозь небо. Туда, где среди ожившей пустоты сотканная из тьмы эскадра заходила для последней атаки.