Андрэ Нортон: Звездная стража (сборник)

Все было так же, как и в тот день, когда он впервые прибыл в Прайм и получил назначение в орду Йорка. Но охранники не дали ему времени смотреть в окно или думать о прошлом. Его быстро провели в приемное помещение. Здесь его ждал трибунал. Высокие чины, возможно, самые высокие! Здесь сидели трое из четырех советников штаба, а четвертым и пятым членами суда были галактический агент и офицер Галактического Патруля, командир подсектора, судя по знакам различия. Кана напрягся. Какое же право имеют эти чужаки судить его? Он был уверен, что сможет опротестовать это и будет поддержан кодексом службы. Но, желая выиграть время, он отдал салют и доложил согласно правилам:

— Кана Карр, мечник третьего класса, назначенный в орду Йорка, место службы — Фронн.

Хансу. Где Хансу? Неужели их будут судить порознь? Больше всего на свете Кана теперь хотелось поговорить с Хансу. Потому что он только что сделал ошеломляющее открытие: один из офицеров, смотревших на него, был Маттиас, тот самый Маттиас, который, по мнению Хансу, был их защитником, сражался бы на их стороне, если бы они сумели добраться до него…

Лица офицеров были бесстрастны, но агент ЦК, арктурианин, ярко–алый и золотой плащ которого кричаще выделялся на фоне серо–зеленых мундиров землян, нетерпеливо ерзал в кресле, как бы желая ускорить процедуру и в то же время не решаясь указывать. Другой чужак, офицер Патруля, явно скучал.

Потом Кана увидел то, что лежало перед старшим офицером — меч арча. Это был ответ на один из его вопросов. Его привели для объявления приговора. Его приговорили, даже не дав возможности высказаться в свою защиту. Но…, как они могли? Ведь он рассказал правду. Эти люди должны были знать об убийстве на Фронне, о страшной сцене у патрульного крейсера, обо всем, что случилось, знать так, как будто они сами были всему свидетелями. Как же они могли? Как же они могли?

— За неразрешенный контакт с расой Х–3, — начал старшин офицер, — за дезертирство с места службы, за кражу крейсера, принадлежавшего Галактическому Патрулю, вы, арч, Кана Карр, мечник третьего класса, отныне непригодны к службе в космосе. Вы лишаетесь всех званий и привилегий службы и на весь остаток жизни приговариваетесь к работе в одном из рабочих отрядов.

Врожденная дисциплина заставила его слушать. Рабочий отряд до конца жизни — это почти рабство. В нем нарастал холодный гнев. Он ответит этим дьяволам с замороженными лицами, он скажет им несколько слов правды, пока он еще не в рабочем отряде. Когда он заговорил, то обратился не к старшим офицерам, а непосредственно к агенту:

— Я узнал, кто вы и вам подобные. Пока вы еще можете заставить землян повиноваться вашей воле. Но когда–нибудь вы заплатите за это…

Белое лицо арктурианина не изменило выражения, только сидел он теперь неподвижно, его длинные глаза сузились в щелки, как у хищника, следящего за добычей.

— Как долго, — внимание Кана снова переключилось на землян, — как долго вы сумеете скрывать такие происшествия? Вы знаете, что они сделали с нами там? Я… — он помолчал, дожидаясь, пока полностью овладеет своим голосом. — Я дал милосердие Дику Миллзу, выслушав его рассказ. Вы знаете — вы все знаете, что он мне рассказал. Считается, что мы воины. Пусть мы лишь наемники, продающие свое искусство другим. Но теперь пришла пора сражаться против убийц, — он бросил слова прямо в лицо арктурианину и офицеру Патруля.

Затем настроение Кана изменилось. Зачем ему разговаривать с этими бесстрастными судьями, когда ему хочется броситься на арктурианина, ощутить под кулаками его дряблую плоть? Что пользы говорить? Слова ничего не изменят, не нарушат спокойствия этого изменника Маттиаса.

Он отдал честь и повернулся к ожидавшим его стражникам. Неужели его снова отведут в подземную камеру? Или попытаться, у него будет такая возможность. Он намерен бежать на обратном пути.

Хансу… Если его приговорили к пожизненным работам, то Хансу должны были казнить Как он ошибался в Маттиасе, в своей вере в новый день! С Маттиасом, готовым изменить, у повстанцев не было ни малейшего шанса.

Они прошли к лифту и спустились, но не в камеру. Его провели в маленькую комнатку, рядом со входом в здание: он был уверен в этом, так как мимо непрерывно шли в обоих направлениях солдаты. Его оставили одного, если не считать часового у двери. Оставили ждать. Ждать? Нет, действовать!

Кана старался оценить ситуацию. Он в мундире, не хватает лишь оружия. Если бы не часовой, он мог бы просто выйти из комнаты, смешаться с толпой зевак и покинуть здание, прежде чем поднимется тревога. Потом он смог бы выбраться из Прайма. Оставалось решить проблему часового. Он принялся разглядывать его. Часовой старательно подавлял зевок. Ясно, что он не ожидал никаких беспокойств от пленника. И это было не помещение для содержания арестантов, а скорее комната ожидания для посетителей низшего ранга. Скамья, на которую было приказано сесть Кана, оказалась мягкой, слева от него, вне видимости часового, находился видеоэкран. Можно ли его как–то использовать? Немного импровизации. Он подождал, пока внимание часового опять не привлек кто–то в коридоре, и затем вскочил на ноги.