Александр Кожевников - Проект «Созидатель»

Вышла Радмила, держа в руках массивный сверток:

– Я все получила, чтобы провести выделку.

Я поднялся с земли, прикоснулся к амулету на шее и кивнул ей:

– Ты справишься? – сказал с улыбкой.

– Я весьма умела, – укоризненно посмотрела на меня мастерица. – Скоро ты в этом и не сможешь усомниться.

– Надеюсь не на твое умение, а на твое чутье. Оно ведь у тебя, как у лисы.

Радмила ошарашено остановилась:

– Ты почувствовал это?

Я кивнул.

– Моя мама всегда говорила, что чувствует мои замыслы, и всегда поддерживала, – девушка подошла ко мне и коснулась ладонью моей груди. – Я знала, как лучше поступить, и это передавалось ей. Считаю, мой выбор всегда верен, и ни о чем не жалею.

– Мне приятно это слышать, особенно от красивой лисички. И все-таки забавно, что я напомнил тебе твою маму.

– Ты такой же красивый, – мы снова играли друг с другом.

– А ты весьма проницательна.

– Я знаю, – она победно ухмыльнулась, входя в дом.

Мы спустились вниз, и мастерица сразу продолжила занятное дело, напевая себе ту же мелодию, что и раньше.

– Пока ты работаешь, я пройдусь до ворот – есть одно дело, – я положил лекарство в свою сумку и закинул ее на плечи.

– Я все закончу, будь спокоен!

Легкий поцелуй в ее нежную шею, и я вышел наружу.

Солнечный свет бил в стены города, ослепляя меня, словно пытаясь преградить мне дорогу, не пустить дальше. И хоть он заливал все в зоне видимости, но общая картина становилась мрачнее с каждым моим шагом. Ощущение отвращения наполняло меня. Там впереди нечто мерзкое и чуждое самому человеку. И пока я шел, солнце жгло, пытаясь избавить мир от таких жутких чувств.

Впереди творился переполох, но разглядеть его из-за солнца не удавалось. Постепенно вырисовывались фигуры, уже почти не движущиеся и молчаливые. Темными пятнами маячили балахоны двоих из них, еще один лежал на земле, поддерживаемый напарником. Я подошел к ним, но на меня никто не обратил внимания. Людьми в темных одеждах оказались светлины, которых я уже видел со смотровой городской площадки.

Пару других я уже встречал. Те же стражники, что и в прошлый раз: больной и его друг. Этому больному, лежащему у ног светлин, скорее я должен передать узел с лекарством. Жуткие балахоны нависали над друзьями, ожидая.

– Что с ним? – спросил я, присев рядом.

– Он при смерти, – ответил смотритель ворот, с напарником на руках. – Эти, в балахонах, стоят и ждут этого.

– Не дождутся! Вот лекарство, которое ему жена передала. Дай скорее другу! – я достал из сумки сверток и протянул озадаченному стражнику.

Тот одной рукой размотал тряпье, а другой извлек небольшую коробочку. В ней оказался серо-желтый порошок.

– Нужна вода, у нас в сторожке стоит бадья с ковшом. Зачерпни им и неси сюда! – удрученный он смотрел на меня.

Я видел в его глазах тревогу за друга, поэтому, немедля поднялся и побежал к дому. Там сразу за дверью стояла емкость с водой с плавающим в ней ковшом. Осматриваться было некогда, но стойку полную оружия я все же заметил.

Доставленную воду стражник мигом выхватил из моих рук, когда всыпал в рот почти бездыханного тела лекарственный порошок, и влил всю ее в своего соратника. Тот проглотил все и слабо кашлянул. Дыхание его стало громким и глубоким. Два посланника смерти, наконец, зашевелились, один из них произнес:

– Заботься о нем!

После они развернулись и пошли вдоль стены на встречу с садящимся солнцем.

Мы занесли уже не такого безнадежного больного внутрь сторожки и уложили его на кучу мягких шкур.

– Спасибо, что появился вовремя! Это лекарство помогло моему другу.

– Я рад помочь. Мне пора, – и я направился к выходу, но засмотрелся на собрание оружия.

– Собственность военного совета, доставлено для ускорения ополчения.

Я лишь кивнул на такое пояснение и вышел.

Обратно я шел к дому Радмилы, вспоминая тех двоих светлин. Настолько неожиданной была их реакция на поправившегося смотрителя, и столь несоответствующее этому ожидание его смерти. Какова их роль?

Радмила уже шаманила над резным клинком. Перед ней лежал расстеленный сверток с разноцветными лентами. Легкий невнятный напев, словно мурлыкание, сопровождал весь процесс. Девушка, таким образом, теперь развлекала себя. Я спокойно прошелся к шкуре на полу и присел. Радмила глянула на меня и снова улыбнулась. Мне стало приятно от того, что мое присутствие вызывало у нее радость, хоть особого понятия я не имел о состоянии души девицы-лисицы.