Алишер Бекет - Сэхсвет

Незнакомцем оказался старик лет семидесяти, облачённый в чёрную мантию, колыхающуюся на ветру, которого не было. Белоснежные волосы, ниспадающие на лоб из-под капюшона, были расчёсаны и ухожены; морщинистое лицо, словно изваянное из серого камня, излучало уверенность, спокойствие и вызывало чувство благоговения. К подобным людям обычно тянутся, идут за ними.

Вот только этот – не был человеком.

– Здравствуй, Обби, – произнёс Старик. Голос не выражал никаких эмоций.

– Эм… пр… здра… – промямлил Обби. В горле встал ком, и бродяге пришлось прокашляться, прежде чем продолжить: – Кхм! Я не… кхм-кхм… как там у вас это положено… твою мать! Когда и как?

– Завтра вечером, в девятнадцать сорок одну. Пищевое отравление.

Обби посмотрел на бифштекс и отбросил его, словно тот обжёг руку.

– Но я же не съел… – прошептал он.

Старик не услышал:

– У тебя есть выбор, Обби. Ты можешь уйти со мной или умереть здесь. Подумай как следует, и завтра, когда я приду, сообщи о своём решении. В твой чип уже поставлена метка компенсации.

Компенсация… Да, Обби знал, о чём речь. В таких ситуациях всем положена компенсация. Даже такому ничтожеству, как он.

– Жаль, что так вышло. Удачи, Обби.

И Старик растаял в воздухе.

Обби в нерешительности стоял у дверей «Кортала». Желудок разрывало от голода, натруженные ноги гудели, но бывшего бродягу терзал вопрос: пустят ли его, несмотря на компенсацию? Ведь от него разит помоями, да и вид не лучше – спутанная борода, драное меховое пальто, которое он спёр по случаю надвигающихся морозов у другого бродяги, босые ноги, покрытые толстой коркой грязи… Но тут дверь приоткрылась от сквозняка, и в нос ударил восхитительный аромат жареного мяса с луком. Обби отбросил сомнения и зашёл в бар.

От усилившегося запаха еды закружилась голова. Обби выбросил руки вперёд, чтобы не упасть, и упёрся во что-то мягкое. Оглушительный женский визг и мужской мат слились для него в единый звук, и Обби, не желая получать по морде в свой последний день, закричал:

– Старик! Ко мне пришёл Старик! Не трогайте меня, прошу! Старик!..

– Да мне насрать, грязный ты ублюдок! Не лапай мою тёлку! – Амбал ростом под два метра навис над Обби. – Я тебя размажу по полу, говноед!

– Я тебе не тёлка! – вспыхнула подруга здоровяка.

Обби отступил на пару шагов назад, закрывая лицо руками, готовясь к удару. Но его не последовало – упоминание Стариков всё-таки внушало толику уважения. Плюнув напоследок в лицо Обби, пьяный громила со своей «тёлкой – не тёлкой» вышли из бара.

Подошёл вышибала:

– Чё надо, морда?

– Старик, пришёл Старик… – пробормотал Обби, протягивая правую руку.

– Ты ждёшь, что я пожму её?

– Нет… там чип, компенсация… я говорю правда. – От волнения бродяга начал коверкать слова.

Вышибала ухмыльнулся, но достал портативный сканер и считал информацию с ладони. Ухмылка его стала удивлённой.

– Ну надо же! Что, вытянул счастливый билет, да, вонючка? Шучу, шучу. – Он хлопнул Обби по плечу. – Ну что ж… чего сначала изволит господин? Жрать или в душ?

Обби выпрямился.

– Поесть. Мясной хлеб и какие-нибудь овощи, только немного. – Обби хорошо знал, что после голодания переедать нельзя. – Чистую, тёплую одежду. Потом душ и спать…

– Сделаем. Дуй на второй этаж, там есть спальные комнаты. Номера с десятого по пятнадцатый, выбирай любой. Душ в конце коридора. Жратву принесут минут через десять-пятнадцать.

– Спасибо… – прошептал Обби и медленно начал подниматься на второй этаж. Вслед донёсся крик:

– Запачкаешь там что-нибудь – вылетишь отсюда сразу же!

Спустя пятнадцать минут Обби, сидя на корточках, осторожно жевал мясной хлеб с тушёными овощами, запивая чистой, прохладной водой. Создатель, как же вкусно! Шестнадцать лет он питался всяким дерьмом, жрал объедки из мусорных баков, а теперь вот дорвался. И даже мысли о том, каким образом он получил на это право, не расстроили его аппетит.

Окончив ужин, Обби захотел тут же завалиться на кровать и уснуть, но вспомнил просьбу ничего тут не запачкать. Да, Обби расценил это как просьбу. Теперь он такой же как все, пусть и ненадолго, а значит, его могут просить. Он направился в душ, где вымылся, побрился и почистил зубы. Блаженство! Старую одежду он выкинул в мусорное ведро, не желая её больше видеть, не то что надевать.

Обби вернулся в номер и обнаружил на постели свёрток. В воздухе витал терпкий аромат духов. Наверное, девушка-официантка. Безумно приятный запах, так разительно отличающийся от тех, к которым он привык. Он постоял некоторое время, принюхиваясь и наслаждаясь.