Юрий Мышев: Билет до Гавгамел

В Согдиане мне пришлось брать укреплённые горные гнёзда местных племён. Одной из таких крепостей был Ариамаз. Я передал защитникам требование сдаться, и тогда они получат милость от меня. Они подняли моих посланников на смех, полагая, что их поднебесная крепость доступна лишь крылатому противнику. Тогда я повелел специалистам по горному делу, которых было триста в моём войске, под покровом ночи с помощью верёвок и топоров взобраться на отвесную скалу, возвышавшуюся над крепостью. При этом человек тридцать сорвалось в пропасть, но на следующий день крепость была захвачена.

Я проявил царское милосердие. В крепости Ариамаз была захвачена семья местного влиятельнейшего владыки Оксиарта. К этой семье принадлежала пленница Роксана, слывшая первой красавицей в Персии. Я был поражён её красотой и воспылал к ней страстью. Я принял её отца с почестями. Я решил сделать её своей супругой и царицей всей своей огромной державы, несмотря на возражения друзей, которые убеждали меня, что победитель не должен так поступать. Кто смеет возражать мне! Дочь Артабаза Барсину, недавно родившую сына, я отпустил в Пергам. Свадьбу с Роксаной мы отпраздновали в окружённой со всех сторон ущельями крепости Хориена, защитники которой сдались на милость мне. Согды и бактры мужественно сражались – я стремился привлечь их на свою сторону.

…Прорицатели замолчали в страхе. Но я должен выслушать до конца их сумасшедшие бредни.

– Продолжайте! – потребовал я.

– После твоего отбытия к богам начнутся раздоры между твоими полководцами. Находившаяся в Эпире мать Олимпиада примет сторону Пердикки, она предложит ему руку своей дочери Клеопатры. Против них объединятся недовольные. Пердикка будет убит. Управление временно перейдёт к престарелому Антипатру. Роксана и родившийся сын Александр будут отправлены в Македонию. После смерти Антипатра вспыхнет вражда между приверженцами Филиппа и Олимпиадой с её сторонниками…

– Довольно! – прервал я прорицателей. – А что ожидает меня?

Они опустили головы в полном молчании.

– Говорите! Какие походы мне ещё предстоят?

– Ты не сможешь продолжить их после возвращения в Вавилон. Твой аравийский поход, о котором ты мечтаешь, не осуществится. Тебя погубят излишние возлияния, как прежде они погубят твоего преданного друга Гефестиона, не пренебрегающего празднествами даже в самые знойные дни. Твой организм, ослабленный трудным походом в Индию, тяжёлым ранением, алкоголем и лихорадкой, не выдержит испытаний. Сильный жар не будет покидать твоё тело. Пердикке ты успеешь передать своё кольцо с царской печатью. Последнее, что ты увидишь на этой земле, будут лица твоих преданных воинов, которые пройдут в тягостном молчании мимо твоей постели. Ты отправишься к богам в месяце десии… Как ни удивительно, великий царь, Гавгамелы стали вершиной твоих славных дел, но и началом падения твоей великой державы в бездну. Как бы ни был ты велик, не стоит равняться с богами. Будь благоразумным…

Я был в гневе – отдал распоряжение немедленно расправиться с этими ничтожными прорицателями. Что они могут знать о моей судьбе, подвластной только Амону и великим эллинским богам!

Поезд прибыл на станцию Уйнарга с опозданием на сорок минут.

Виктор соскочил с подножки на гравиевую дорожку и пошёл к выглядывающему из-под пыльных крон тополей серо-жёлтому зданию вокзала. Стояла ранняя осень. Кленовая рощица переливалась золотистыми красками. Воздух был свеж и прозрачен до лёгкой голубизны. С печальными криками парила над скошенным полем растрёпанная грачиная стая.

– Автобуса опять нет…

Виктор оглянулся на женский голос и узнал молодую женщину, ехавшую с ним в одном вагоне. Она села на поезд на какой-то небольшой станции поздно вечером. Пройдя мимо него, сверкнула чуть насмешливым взглядом – будто обиделась, что он не узнал её. Он не разглядел в вагонной полутьме и суете её лица, да и не было у него желания после утомительного дня отъезда из Москвы с кем-либо общаться, даже с симпатичной молодой женщиной.

– Мы попутчики, и от этого никуда не денешься, – весёлым голосом произнесла женщина, и тут Виктор узнал её.

– Лена Ветрова? Ты откуда? Сто лет не виделись!

– Я так неважно выгляжу? – улыбнулась она. – А я тебя ещё в вагоне узнала, но встретила такой колючий взгляд, будто ты не хотел признавать меня.

– Я был погружён в свои мысли, у меня были нелёгкие дни…