Элисон Гудман: Клуб «Темные времена»

Хелен опустила взгляд на побелевшие пальцы дядюшки. С нее хватит. Она медленно, один за другим, отцепила их от своей руки. Дядюшка сопротивлялся, но Хелен оказалась сильнее. Она неумолимо отвела его пальцы и сжала их. Лорд Пеннуорт зарычал в попытке вырваться. Раз, другой. Но рука Хелен не дрогнула.

Лорд Пеннуорт уставился на девушку, тяжело дыша, и в его глазах внезапно загорелся смешанный с растерянностью страх.

– Да, – ответила Хелен. – Я понимаю. – И отпустила его.

Дядюшка отшатнулся и накрыл ладонью пострадавшую руку.

Теперь и он все понял.

Четверг, 28 мая 1812 года

Два дня спустя Хелен сидела в маленькой столовой в городском особняке леди Маргарет на Кэролайн-стрит – одна, с пером в руках, перед начатым письмом. Она смотрела в окно. Рядом с чернильницей лежала невысокая стопка уже оконченных писем – их осталось лишь доставить под адресу. Хелен наблюдала за проезжающей под окнами каретой, забрызганной грязью. Ее тянула пара взмыленных гнедых лошадей. С тех пор как она приехала сюда, шум колес на дороге всякий раз вызывал в ней надежду. Но лорд Карлстон так и не появился, и сердце девушки ныло от тупой боли и чувства вины.

Угрозы дядюшки не были пустыми. Он настоял на том, чтобы Хелен покинула его дом немедленно, той же ночью, а на следующее утро отправил вещи отвергнутой племянницы на Кэролайн-стрит, приложив лаконичную записку об увольнении Дерби. Однако Хелен понимала, что это еще не конец. Во власти дядюшки остались все ее средства, а молчание Эндрю подсказывало, что он вряд ли станет между ними посредником. Девушка потерла ключицу. Отстраненность брата ранила ее и лежала холодным грузом на сердце.

Хелен было неизвестно, как домашним объяснили погром в спальне, появление трупа мистера Бенчли и исчезновение Филиппа. Леди Маргарет и мистер Хаммонд поспешили увезти ее с Халфмун-стрит еще до того, как начали уходить гости. Судя по всему, им сообщили, что Хелен переполнили эмоции и болезнь вернулась. Ей даже не дали попрощаться с тетушкой.

Хелен притронулась к самому верхнему письму в стопке. Оно было адресовано леди Пеннуорт. Разумеется, Хелен не имела права рассказать ей правду, но все же надеялась, что это послание продемонстрирует тетушке ее любовь и благодарность. Дерби пока была занята – паковала чемоданы, – но, когда она закончит, Хелен попросит ее посетить Халфмун-стрит и передать конверт лично тетушке. В противном случае он сгорит в дядюшкином камине.

Дерби выяснила, что третьей жертвой Филиппа стала не милая Тилли, а юная судомойка – бедняжке было не больше шестнадцати лет.

Эта хаотичная история с погромом и убийством каким-то чудом не попала в газеты, несмотря на то что на балу присутствовал принц-регент. Хелен гадала, кого за это благодарить, тем более что в этот раз герцог явно был ни при чем. Возможно, его светлость обратился к министру внутренних дел? Скрывать факты, несомненно, по части этого ведомства.

Однако сам лорд Карлстон еще ни разу не посетил Хелен. Неужели потому, что она не уберегла коллигат ?

После всех тех событий граф ничего не сказал девушке. Как только дядюшка удалился из спальни, лорд Карлстон поднялся на ноги и начал отдавать приказы: отправил Дерби за леди Маргарет, а Куинну сообщил на ухо тайные указания и снабдил монетами. Сомнительно, что граф зол на Хелен и поэтому не хочет с ней видеться. Однако Хелен все равно не могла избавиться от неприятного ощущения, что она его подвела.

Она вновь сосредоточила внимание на неоконченном письме и пробежалась глазами по уже написанным строкам:

Кэролайн-стрит, Лондон. 29 мая 1812 г.

Дорогая моя Делия!

Я безмерно рада, что снова пишу тебе письмо. К сожалению, я не могу углубляться в детали, но обстоятельства изменились настолько, что теперь я имею возможность общаться с тобой и безнаказанно сохранять нашу дружбу. Через несколько дней я отправлюсь в Брайтон со своей подругой, леди Маргарет Риджуэлл, и ее братом. Там я проведу весь летний сезон на правах гостьи. Где я окажусь потом, мне пока неизвестно, но я не теряю надежды на скорую встречу с тобой. Если ты не сможешь посетить меня в Брайтоне, вероятно, мы встретимся уже после Рождества, когда мое положение станет более определенным.

Есть и другая причина, по которой я начала это письмо, милая моя подруга. Я намерена разубедить тебя в том, что странные события в роковой для тебя день были плодом твоего воображения или же признаком безумия. У меня есть причины утверждать, что все это произошло в реальности. Надеюсь, однажды я смогу тебе все объяснить. А до тех пор умоляю верить мне на слово: ты не сошла с ума, и я…