Юрий Иванович: Разъяренная Харон

Иначе говоря, Содом и Гоморра. И умение теневых правителей мира извратить общественное мнение, поставив себе на службу ложь и наглый вымысел, играло в этом не последнюю скрипку.

Вот и пришлось действовать, невзирая на усталость.

Тем более что Шенгаут заверил своего носителя:

– Тебе вообще бояться нечего! Мы тебя и разбудим, и взбодрим, и подскажем, где нельзя ошибаться. В крайнем случае, хоть сейчас начнем омоложение, лет этак на пять. Хочешь?

Роман хотел, но опасался бытовой банальности: вдруг его паспорт станет недействителен? И станут обвинять его при опознании, что это сын, выкравший документ своего отца.

Пока сомневались да собирались, в самом большом помещении полигона завершилась подготовка к обряду. И когда Ландер вошел туда, то непроизвольно ахнул. Ему не сообщали, чего там и сколько. А там было на что глянуть: радужный круг, палитра которого два раза становилась мрачно черной или белоснежно белой. Да, в иных мирах и такого оттенка дельтанги отыскались.

Потом он все-таки поинтересовался, цепляясь за ремни телескопически выдвигающейся стрелы:

– Зин, а сколько здесь всего оттенков?

Супруга его поразила до онемения:

– Три тысячи восемьсот два! – и потом уже спокойно объясняла онемевшему мужчине, что только хотела: – Понимаешь, даже если я и не права, а оттенки совершенно одинаковы, то ничего страшного. Ведь в условиях обряда нигде не сказано, что спарок должно быть именно пятьдесят. Говорится: «…не меньше!». Что и требуется доказать. Но я уверена на все сто, что гамма меняется с каждым сектором…

Зато вмешался со своими сомнениями Жора Шалавин:

– Не повредит ли обряду тот факт, что в общем кругу находятся умершие недавно преступники, маньяки и прочие убийцы?

– Ни капельки! Об этом не раз упоминается в разъяснениях. Скорей наоборот: чем полярнее эмоции, тем бо́льшую силу получит проводящий обряд карзарин. Так что давай, дорогой, начинай с богом!

И она порывисто чмокнула возлюбленного в губы, словно благословляя. Его тут же подняла стрела, перенося в самый центр круга.

А там и обряд начался…

Молодой мужчина лет тридцати на вид закончил восхождение на вершину шеститысячника и замер. Он пытался шумно отдышаться, пока даже не глядя на открывшиеся вокруг красоты. Затем сбросил небольшой рюкзак на снег и с блаженным стоном уселся на него. И только после этого стал любоваться великолепными пейзажами. С одной стороны заснеженные вершины, а с другой – равнины, уходящие вниз уступами.

Вглядываясь в зеленую полоску леса на горизонте, мужчина восторженно прошептал:

– Какая прекрасная планета! Особенно с такой высоты… Мм!..

И тут же вздрогнул, уронив черные очки в снег. Потому что почти у самого уха раздался звонкий голос:

– Дорогой прадедушка! Не скучаешь ли ты без меня?

Моложавый на вид старец резко развернулся, угрожающе сдвигая брови и придавая голосу низкие обертоны:

– Не скучаю! А уже сильно злюсь! Ты почему здесь?

Девчушка лет тринадцати на вид нисколько не испугалась. Наоборот, звонко рассмеялась и уселась бесцеремонно деду на колени. Да еще и сама набросилась с обвинениями:

– Любимый дедушка Демид! Ты, наверное, от старости забыл законы Харсмеллона? Так я тебе напомню: каждый человек, достигший двенадцати лет, имеет право на самостоятельные путешествия. А мне, к твоему сведению, уже полчаса как исполнилось двенадцать! Тоже забыл?

– Ну как можно, прелесть ты наша! – Он вроде и смущался, но успел тщательно осмотреть правнучку и мысленно порадоваться: «И оделась соответствующе! И даже кислородную маску не забыла… Хм! Молодчинка какая!» А вслух продолжил оправдываться: – Но мы ведь все семейство на твой день рождения собираем только через два дня…

– Ага! И ты поэтому сбежал от меня на эти два дня, что боишься моих вопросов? Хочешь их перенаправить на свою жену?

– Почему бы и нет? Она на две недели меня старше, значит, самая старшая в роду из тех, кто на этой планете. Ей и отвечать…

– Не-е-е-ет! – затянула капризно девчушка. – Я за два дня умру от любопытства. Так что не нарушай закон и начинай рассказывать!

– Прямо здесь?! – возмутился прадед. И попытался заговорить зубы правнучке, опять перейдя на строгий тон: – И как ты сюда попала? Я ведь проверил каждую деталь одежды и экипировки. Нет там твоего маячка с привязкой, нет!

– Ты так думаешь? – самодовольная мордашка так и лучилась торжеством. – Значит, плохой из тебя исследователь! А это что? – она потянула из-под ног у себя вверх лямку рюкзака, указывая на вполне обычную защелку из пластика. – Мне не составило особого труда твою пряжку отпороть, а мою пришить. Вот так! От меня никто еще не сбегал!