Роберт Говард: Конан "Классическая сага"

Конан находился уже у самой лестницы, однако охранник наверху был вооружен, и потому не так легко было забраться на платформу, минуя его острый меч. Но, оглянувшись назад, Конан увидел, что один из драконов, которому в общей свалке не досталось куска мяса, снова задумчиво повернулся к нему и тонкий раздвоенный язык чудовища выскочил между зубов, пробуя воздух. Конан тут же понял, что его шансы в сражении с вооруженным антильцем куда выше, чем в борьбе со стаей этих гигантских ящериц. С ловкостью обезьяны, спасающейся от голодного льва, киммериец взобрался вверх по лестнице, и, когда первая рептилия достигла её первых ступенек, Конан был уже в двадцати футах над ней — далеко вне пределов досягаемости животного.

Но теперь надо было как-то справиться с охранником. Он вытащил кинжал из ножен за спиной, зажал лезвие в зубах, и только тогда, уже осторожнее, снова полез наверх.

Вскоре Конан оказался почти что лицом к лицу с охранником. Антилец слегка присели весь подался вперёд; его прозрачный меч был угрожающе поднят. На коричневом загорелом лице стража было написано величайшее изумление, и он что-то невнятно бормотал себе пол нос.

Держась за колышек на таком расстоянии, где острый меч стражника не мог достать до него, Конан быстро обвил ногой один из клиньев-ступенек, чтобы иметь точку опоры, и сжал в ладони кинжал, который он до того все время держал в зубах. Зажмурив левый глаз и тщательно прицеливаясь, он медленно отвел руку назад... Повинуясь стремительному броску, кинжал молнией сверкнул в воздухе и вонзился в горло антильца почти по самую рукоятку.

С булькающим звуком охранник отшатнулся назад; упавший на пол меч приглушенно зазвенел. Человек воздел руки, словно в судорожной попытке освободиться от рокового ножа. Затем качнулся вперёд и рухнул с платформы вниз головой. Конану пришлось прижаться к стене и оттолкнуть падающее тело, чтобы оно не сорвало его с этого подобия лестницы. Тело антильца глухо ударилось о каменный пол пещеры. Внизу раздался рваный треск челюстей дракона, захлопнувшихся на теле, и глухая возня ящеров у подножия лестницы возвестила о начале пиршества.

Тяжело дыша, Конан подтянулся и выбрался на платформу. Он уселся на самом краю, и его ноги в тяжелых сапогах слегка подрагивали от напряжения. В течение последнего часа жизнь Конана постоянно висела на волоске; никогда ранее за время всех своих полных опасностей приключений он не был так близок к гибели.

Несколько драконов ещё стояли внизу у лестницы, с надеждой поглядывая на него. Постепенно, один за другим, они отвалили прочь. Те животные, что ещё не успели наполнить свои утробы последними двумя жертвами, снова образовали круг у светлого пятна в центре пещеры. Вскоре ещё одно тело пролетело и гулко шлепнулось на пол. Около тела тут же возникла свалка, и в мгновение ока оно было разорвано и поглощено оголодавшей компанией ящеров.

Едва справившись с дыханием, Конан встал и огляделся. С противоположной стороны площадки в глубокий полумрак уходили ступени длинного туннеля. Вход был закрыт бронзовой решеткой, но когда Конан дотронулся до нее, зарешеченная дверь легко открылась. За этими воротами находилось довольно просторное помещение, выдолбленное в стене, значительную часть которого занимало огромное бронзовое колесо. Стержни проходили сквозь его массивное бронзовое кольцо, образуя подобие рукояток. Оно напоминало рулевое колесо, которое Конан видел несколько раз на зингарских галеонах, только увеличенное в сотни раз. На поверхности этого гигантского штурвала лежал толстый слой какого-то воскового вещества медного цвета. Похоже было, что им не пользовались уже в течение многих столетий.

Конан нахмурил брови в напряженном раздумье. Его озадаченный взгляд скользнул по огромным бронзовым воротам у противоположного конца пещеры. Почему кажется, что эти двери играют в драконьей пещере важнейшую роль? Чтобы водрузить их здесь, мастеровым Птаукана, наверное, пришлось проделать гигантскую работу. Вполне вероятно, что за ними находится проход, ведущий во внешний мир. Однако единственная польза от всего этого сооружения — это возможность выпустить орду драконов на горожан. Только зачем это нужно было Иерарху?

Неожиданно Конана осенила на диво простая мысль. Ну, конечно же, драконов держали здесь с двойной целью. Они не только уничтожали останки тех несчастных, которых приносили в жертву, но были и последним секретным оружием жрецов, на случай, если жестоко угнетаемое население Птаукана поднимется в могучем бунте против своих господ.