Ирвинг Керидж - Глаз скорпиона

— Нет, властелин, конечно, нет. Но государство не может оставаться без правителя. Этот брак позволит избежать смуты, в результате которой ваши многочисленные враги могут уничтожить вашу семью и погубить Илурат. Борьба за власть ведет лишь к разорению и ослабляет государство. А этим непременно воспользуется Ниттон-Тан и все равно захватит Илурат.

— Горе мне, горе… — простонал Тибор, но, усилием воли совладав со своими чувствами, слабым движением руки подал советнику знак, чтобы тот приблизился. — Марг, — сказал он тихо, — обещай мне, что позаботишься о Ровене. Она так молода. Ей будет необходим твой ум и опыт. В награду проси все, что пожелаешь.

Советник почтительно склонился перед умирающим кинаром:

— Властелин, я сделаю все, о чем ты просишь, клянусь Сигуроном! Награды мне не нужно.

Кинар Тибор кивнул, отпуская Марга, и устало закрыл глаза.

На одном из постоялых дворов Нижнего города появилась странная пара. Мужчина со смуглым лицом, заросшим черной бородой, внимательно и настороженно оглядывал все, что попадало в поле зрения. Тюрбан, длинный полосатый халат из дорогой ткани, подпоясанный красным кушаком, и добротные сапоги с загнутыми носками не оставляли сомнений в том, что этот чужеземец богат и, скорее всего, занимается торговлей. С ним была женщина, закутанная с головы до ног в шелковое черное покрывало. Из-под белого платка, который закрывал лоб до бровей, поблескивали огромные темные глаза, опушенные густыми черными ресницами. Она спросила у хозяина постоялого двора, нет ли у него отдельной комнаты, и тот, хитрый, но глуповатый толстяк, почуяв, что можно поживиться, заломил самую высокую цену. Женщина согласилась, не торгуясь.

Когда они остались наконец одни, Румелия обратилась к мужу:

— Боюсь, тебя могут узнать.

— Пусть. Я просто так им в руки не дамся, — буркнул тот в ответ, откинув полу халата и привычным жестом кладя ладонь на рукоять кинжала. — Пока я молчу, никто не поймет, что я горец. Как я их всех ненавижу! Илуры — ублюдки Тога!

— Мы отомстим! Я не забыла, что Тибор разорил мой дом, лишил меня родителей и продал в рабство.

— Это правда, что ты из богатой семьи?

— Да, мой отец был сотником. Когда Асид похитил наследника, всех военачальников казнили, их имущество пошло в казну, а семьи продали.

— Тогда во всех твоих несчастьях виноват Асид.

— Нет, ведь не он срывал зло на невинных женах и детях.

— Как ты попала к нему?

— Разве ты не участвовал в нападении на торговца, который купил меня на невольничьем рынке?

— Нет, я был слишком молод.

— Асид взял меня в наложницы.

— Ты никогда не полюбишь меня так, как любила его.

— Я твоя жена, Зейнад, и этим все сказано.

Горец подошел к открытому окну, выглянул наружу, затем повернулся к Румелии.

— Здесь я как в клетке. — Он вышел на середину комнаты, засунул большие пальцы за пояс и нахмурился: — У меня предчувствие, что мы попадем в ловушку. Даже если ты сумеешь пробраться во дворец и порадовать кинара известием о его сыне, как мы выберемся из города?

— Положись на меня, Зейнад. Я хорошо знаю Илурат, ведь я здесь выросла. И у нас есть деньги. Много денег.

Румелия подошла к постели, где лежал большой узел, и развязала его. Кроме одежды там было множество небольших сухо шуршавших мешочков.

— Вот мое оружие, — сказала она, вытащив и показав горцу один из них. — Я проникну во дворец с помощью моих снадобий.

В тот же день вечером к хозяину постоялого двора пришел человек, которого тот всегда принимал подчеркнуто любезно, но, как только он уходил, злобно смотрел вслед, бормоча ругательства.

Незваный гость был соглядатаем советника Марга, а южный квартал Нижнего города, где находился постоялый двор, — полем его деятельности. Люди Марга обращали особое внимание на постоялые дворы и харчевни, впрочем, как и на все места, где толпился народ.

— Добрый вечер, господин Артавер. Отведай моего вина, — залебезил толстяк, усаживая за стол маленького невзрачного посетителя и наполняя серебряный кубок доверху.

— Как дела, Хатани? — спросил тот вежливо и, пригубив вино, кивком выразил одобрение. — Хорошее вино. Слушаю тебя.

— За последние два дня у меня поселились восемь человек. Четверо — крестьяне, приехавшие торговать на базаре. Я разместил их под навесом, рядом с конюшней. Два купца приехали надолго, возможно на месяц. Говорят, что были в Валузии, а куда отправятся от нас, неизвестно. Как пойдут дела. И еще двое сегодня поселились. Муж и жена. Богатые, видать, люди. Откуда и зачем приехали, не сказали. Гордые очень.