Юрий Никитин: Передышка в Барбусе

Мрак понял только, что заноза направлена в него, но со своей толстой кожей даже не ощутил, тупо поинтересовался:

— Но там ты — тцар! А кто здесь?

— Я хочу стать больше чем тцаром, — ответил тцар умоляюще, — понимаешь?

Мрак приложил большой палец к виску и помахал остальными.

— У тебя как с головой, в порядке? Что может быть больше, чем тцар?.. А, ты хочешь стать императором? Тцар в беспомощности развёл руками.

— Нет, не понимаешь... Всякий, кто нашёл истину, уже выше, чем все императоры мира... Нет, даже всякий, кто вышел на дорогу искать истину, — уже выше!

Мрак посмотрел на него подозрительно.

— Вышел? Так ты ж сидишь, как жаба в болоте! Тцар сказал торопливо:

— Ты не заметил, что ты сам изменился? Не заметил? Да у тебя даже взгляд другой, и держишься иначе! А сколько прошло? Две недели?.. Ты не думал, что изменишься, я не думал, что изменюсь... Я ж хотел только составить карту неба в тиши... а тут этот ливень... И вот слова, брошенные, как я уже говорил, мимоходом, перевернули весь мой мир, поменяли небо и твердь, а звёзды обрушили на землю!

Мрак пощупал себя. Что он изменился, чувствовал, но никто не любит, когда другие замечают раньше, чем в своих изменениях разберёшься сам. Да и не верится, что можно измениться так быстро. За годы — да, но — чтоб за недели... — Мы изменились, — сказал тцар торопливо. — Тебя подняло из рубящего топором до человека с державой в руке... а меня из всего лишь человека с державой в руке — до искателя Истины!

Мрак с безнадёжностью махнул рукой. Такому чокнутому бесполезно сообщать, что на бывшем Мертвом Поле сейчас спешно возводятся дома, для новых поселенцев он выделил чуть ли не треть всей казны. Уже возникла проблема: где взять для них сто тысяч молодых девок для обустройства семей, еще новая задачка: для прокорма новых драконов надо спешно увеличивать стада коров...

Внезапно подумал, что тцаром за Кузей легче присматривать, можно будет размахнуться на кое-какие реформы, а то подгнило здание государственности, напомнить Громланду, что выгоднее жить в дружбе, испытать, наконец, амулет, а то заржавеет... да заглянуть за таинственную дверь в подземелье, на праздник к эльфам попасть, раз уж пообещал, и вообще — раз уж у него такое снаряжение: конь-огонь, амулет, то как-то странно всё время сидеть во дворце и подставлять жирную спину... ну, которая скоро станет жирной, всяким массажистам да хихикающим девкам, а в таинственной Славии ещё не побывал, хотя с его конём — раз плюнуть, надо бы посмотреть, что там за Вантит, а то одни слухи...

— Лады, — сказал он. — Посижу ещё. Только ты, того, как только найдёшь эту самую истину — сразу ко мне, понял? Поделишься. Я ж за тебя сижу?

Тцар засиял, усталое лицо налилось жизнью, помолодело, на бледных щеках выступил румянец.

— И самое обидное, — сказал он потрясение, — что мне уже сорок лет, а я ещё и не жил, оказывается, а этот юный странник с красными волосами... уже почти постиг истину!

Мрак насторожился, сказал медленно, наливаясь злостью:

— Скажи ещё, что у него зелёные, как молодая трава, глаза.

Тцар вскричал:

— Я так и знал, что его мудрость и его возвышенный облик известны всему белому свету!

— Ага, — сказал Мрак. Подумал, хлопнул себя по лбу ладонью. — Тогда у меня к тебе тоже просьба... Маа-ахонькая. Ты мне, а тебе, понял? Вот возьми это колечко, я обещал вернуть. Принцесса Мелигерда, ты должен знать, где она.

— Знаю, — ответил осчастливленный тцар. — Всего дня три по прямой.

— Осталась неделя до срока, — сказал Мрак, — девка будет волноваться. Не забудь, в течение этой недели. Там тебя встретят... Ох и встретят! Не опоздай. Во-первых, там у них предсказание... или пророчество, не помню. Насчет Чёрного дня, Змея, пучины раздоров, и что когда ты явишься, там у них сразу тьма сгинет, а птички зачирикают. Но пророчество и птички — хрен с ними, но там тебя ждет такое... такое звёздное небо!