Юрий Никитин: Святой Грааль

Слымак желтел как покойник, лужа крови ширилась. Олег спросил:

— Передать кому-нибудь... твою волю? Последние слова?

Губы верховного мага шевельнулись, шепнул едва слышно:

— Вернись... Возглавь Совет Тайных Магов... свое детище...

Томас в страхе отпрыгнул от Олега, пощупал рукоять меча. Олег покачал головой:

— Пока не придумана власть над властью... я ее вечный противник.

Слымак рухнул вниз лицом, расплескав по полу кровь. Томаса затошнило от страшной раны: разрубленные кости, кровь булькает, а этот еще пытается жить...

— От таких ран умирают даже маги, — сказал Олег негромко. — Пойдем отсюда.

Словно повинуясь его жесту, а может и в самом деле повинуясь, противоположная стена треснула, раздвинулась. В маленькой комнатке, заваленной толстыми книгами, рулонами карт и чертежей, сидела за столом,

положив голову на руки, маленькая женщина. Она испуганно вскинулась, Томас сразу узнал удивленно вскинутые брови, невинные глаза, нежные черты лица. Женщина, которая отобрала Святой Грааль!

Он инстинктивно прижал чашу к груди. Калика сказал мрачно:

— Сэр Томас, позволь представить тебе... самого опасного моего противника! Гульчачак или Гульча... Имя не настоящее, но враг она настоящий!

Женщина медленно поднялась. Расширенные глаза неверяще обшаривали его неподвижное лицо:

— Ты... ты убил их?

— Защищаясь, — ответил Олег коротко.

Она бросила мимолетный взгляд на Томаса. Тот подтянулся, отряхнул грязь с локтей и гордо выпрямился. Спросила Олега, все еще не отрывая от осунувшегося лица неверящего взгляда:

— Убил всех?

— Защищаясь, — повторил Олег.

Она прижала к груди маленькие кулачки, тонко вскрикнула:

— Но как ты... Он в самом деле был сильнее! Мы просчитали сотни раз! Ошибиться не могли!

Олег медленно двинул плечами:

— Кто сказал, что ошиблись? Но у меня был крохотный шанс. Я им воспользовался.

Он обнял ее за плечи, повел к выходу: тот открылся внезапно, в конце тоннеля заблистал далекий солнечный свет. В голове Томаса смешались маги,

богородица, бог-зверь, падающие стены и прекрасная женщина, которая, оказывается, самый опасный человек на белом свете. Он неуверенно потащился следом, прижимая к груди чашу, цепляясь за низкий свод рукоятью меча.

Солнечный свет больно ударил по глазам. Томас жмурился, жадно вдыхал прохладный воздух. Холодные воды могучей реки катились совсем близко. За спиной высились кручи, где зияют черные норы: от шмелиных, ласточкиных, до гигантских — в одной из таких пещер сейчас дремлет их смок, пересчитывает во сне мешки с сочным мясом.

Женщина медленно повернулась к калике, ее лицо было покорно. Олег смотрел ей в глаза, она подняла руки — нежные, обнаженные, — однако он перехватил, отвел от своей шеи и внимательно осмотрел ладони. Неуловимым движением сорвал ноготь, тот упал на землю — окровавленный, блистающий, как бритва, с острым краем. Странная женщина даже не поморщилась, смотрела в зеленые глаза калики. Все ногти, как с ужасом заметил Томас, остались на ее тонких красивых пальцах. На этой грешной земле оружием стали не только мечи — в фальшивом ногте можно спрятать столько яду, что легион героев уйдет ко Всевышнему! Или в ад.

Олег медленно положил ее ладони себе на шею. Их взгляды не размыкались.

— Еще трюки? — спросил он тихо.

— Нет, — выдохнула она. — Ты опять победил, проклятый...

— Почему так зло?

— Знаешь, негодяй, никому так страстно не желаю гибели, даже самой страшной, только бы освободиться от нелепой любви, что тащится за мной через века!

В глазах Олега была глубокая симпатия. Он прижал ее к груди, нежно гладил огромной ладонью по затылку, как обиженного ребенка.

— Будут останавливать еще?

— Ты сокрушил всех, — ответила она тихо. — Остальные в Совете не вмешиваются.

— Больше нет трюков? — спросил он.

— Нет. Ты победил, проклятый...

Продолжая гладить, левой рукой пробежал кончиками пальцев по ее изящному поясу. На миг их глаза встретились. Усмешка волхва стала шире. Он вытащил тонкую как игла шпильку, переломил между пальцами. Обломки звякнули о пол, взвился и растаял ядовитый дымок.

А в правой руке Олега уже блеснул золотой гребень. Ее черные как воронье крыло волосы, блестящие, освобожденно рухнули на ровную спину водопадом черного злата. Олег небрежно уронил гребешок. Томас ахнул. Гребешок превратился в оранжевую как расплавленное золото ящерицу со вздыбленным гребнем от затылка до кончика хвоста. Красные глаза сверкали злобно как угольки. Оскалив пасть, ящерица метнулась к сапогу волхва, но тот с маху прижал другой ногой. Слабо хлопнуло, будто лопнул крупный рыбий пузырь. Из-под двойной подошвы выбрызнули мелкие паучки, шмыгнули под камни.