Но все когда-нибудь кончается, и даже такую красоту могла затмить другая, вовсе не претендующая на звание лучшей.
– Вербена! Вербена! – загудел взволнованный зал, когда на помост вышла новая модель – розовощекая огненно-рыжая девица с вызывающе ярким макияжем.
Ее платье, сплошь усеянное блестками, слепило глаза, словно зеркало на свету. И в этом буйстве блеска неискушенному взгляду трудно было даже угадать демонстрируемый фасон. Но ее саму, по всей видимости, это совсем не смущало. Она сверкающим вихрем пронеслась по подиуму под ободрительные выкрики «О!» и «А!», щедро одаривая ослепленных поклонников воздушными поцелуями. Потом бросила в зал ни к чему не обязывающий взгляд надменной красавицы и скрылась в глубине кулис.
Тут ей на смену пришла другая девушка-модель.
– Это же Гортензия! – громко и радостно закричал бледный господин в черном фраке, с цветком в петлице и в шляпе а’ля фру. В порыве чувств он готов был выскочить из собственного костюма и, сильно взволнованный, продолжал: – Это она! Она!
Ему ужасно хотелось поделиться своей осведомленностью со всеми вокруг – и со знатоками модельного бизнеса, и с критиками моды, и с модельерами, и с вездесущими журналистами, и просто с публикой, желающей быть в центре событий.
– А не та ли это Гортензия, что подписала контракт с самим Вернисаче? – поинтересовался кто-то из толпы.
– Конечно, конечно. И не только с ним, но и со многими, со всеми… Это такая звезда, такая звезда!
– Так почему же она здесь, если она уже связана с другими салонами?
Рококандр, а это был он, осознал свою оплошность и, сделав вид, будто не расслышал, принялся неумеренно громко хлопать в ладоши.
– Простите, а не подскажите насчет Орхидеи? Сегодня обещали ее выход, – один из репортеров обратился к неистовому министру.
– Да, да, конечно! И Орхидея и не Орхидея… – рассеянно ответил тот, продолжая изображать заинтересованного зрителя.
А в это время светло-сиреневый свет софитов выхватил из глубины сцены высокую хрупкую фигуру девушки, скользившую легкой походкой вдоль замирающих рядов зрителей. Музыка заиграла энергичнее, защелкали затворы камер, и восторженные возгласы «О, Орхидея!» посыпались со всех сторон. А Орхидея, затянутая в нежные шелка прохладных пастельных тонов, красовалась в лучах славы и обожания. Свежесрезанным цветком из оранжереи выглядела она в блеске своего облачения. Нежными волнами расплывались складки ее платья и при каждом шаге готовы были унести ввысь это юное создание.
– А вы что грустите, мой друг? – обратился корреспондент с блокнотом к импозантному господину в смокинге. – Неужели вам неинтересно?
Тот, очнувшись от раздумья, медленно произнес:
– Интересно, но… Здесь, понимаете, нет жизни, что ли… Все как-то надуманно, ненатурально…
Репортер опустил руку с блокнотом и внимательно посмотрел в глаза собеседника. Потом что-то прошептал про себя, усмехнулся и, махнув рукой, беспечно заключил:
– Нет же, это вам только кажется. Посмотрите, как все великолепно! Красота не может быть ненастоящей.
А тем временем праздник продолжался, огни стали переливаться разными цветами, музыка зазвучала веселее и увереннее. Настроение толпы разогрелось и готово было перерасти в восторженное буйство.
Но вдруг все замерло. По рядам пробежал гул нетерпения. И наконец брошенное кем-то в зал известие о прибытии мэра с супругой вызвало бурю восторга. И теперь все внимание публики переключилось на широкие зеркальные двери главного входа, которые должны были вот-вот распахнуться и впустить важных гостей. Но что-то задерживало открытие, и нетерпение зрителей усиливалось.
Зато поистине философское терпение было на стороне самого мэра. Миродар (так его звали) спокойно стоял возле супруги в беломраморном вестибюле и наблюдал, как она прихорашивалась перед зеркалом. Гардиния (так звали ее) никак не могла оторвать взгляда от собственного отражения.
Миродар посмотрел на часы: было начало второго. С утра он был занят делами по работе, в то время как Гардиния весь день готовилась к празднику, но так и не смогла собраться до конца. И теперь она придирчиво наносила последние штрихи к своему макияжу и прическе. Она знала, что ей нужно выглядеть не хуже тех звезд, которые сейчас сияли на подиуме. Красавица от природы, она находилась уже в том возрасте… Впрочем, какое кому было дело до ее лет. О них в обществе ходили только догадки, и даже сам незабвенный супруг доподлинно не ведал этой тайной.
Читать дальше