Вера Окишева: Взмах черного крыла. Часть 2. Белокрылая императрица

Мин усмехнулся, а я, полежав, обнимая его, перевернулась на другой бок, стала разглядывать улицу в щель между шторами. Снова пошёл снег, и белые хлопья окрашивались от уличного фонаря в оранжевый цвет. А душа моя ныла. Ведь я, кажется, уже встретила свою любовь и отказалась от неё, как отец в своё время.

Прикрыв глаза, постаралась уснуть.

Наутро Мина со мной уже не было, зато по квартире витал соблазнительный аромат жареных тостов и кофе. Потянувшись, я пожелала себе доброго утра. Выбравшись из кровати, отдёрнула шторы, полюбовалась заснеженной улицей. Сосед через дорогу уже чистил крыльцо. Мистер Макентин всегда первым наряжал своё крыльцо перед праздниками, надеясь, что его подросшие внуки приедут к нему. Это не всегда происходило, и порой моя мама заставляла нас с Мином идти с ней в гости к соседу, чтобы скрасить его старческое одиночество.

В спальне было холодновато, и ноги быстро замёрзли. Я переоделась в вязаное платье, натянув тёплые колготки и носки. Поправляя ворот, вошла в столовую, замечая отсутствие брата. Мама наливала себе кофе, явно куда-то собираясь, так как на ней была светлая блузка и строгая тёмная юбка, а волосы убраны в пучок на затылке.

– Доброе утро, мама.

Она оглянулась, улыбнувшись, кивнула в ответ. Взяла ещё одну кружку и налила мне кофе, даже не спрашивая, буду или нет, так как знала, что буду.

– Тина, я на работу, а ты за старшую. Мин ещё спит, всю ночь бродил, только под утро уснул.

Я села за стол, приняла из рук мамы чашку с горячим кофе, добавила сливок и сахара, слушая вполуха, но стоило ей сказать, что Мин всю ночь не спал, насторожилась. Мама села напротив меня, пригубила кофе.

– Тина, это ведь всё правда? Про магию, про Фае… про Фукарта, – она истерично хихикнула, качая головой, – даже имени его настоящего не знала. Неужели это всё правда?

Я кивнула, настороженно наблюдая за ней.

– Мина совершенно не узнать, – ещё тише шепнула она. – Он ждёт отца, а если он не придёт? Я столько лет его ждала, а он так и не показался мне на глаза. Почему, Тина?

Я грустно вздохнула, рассматривая поверхность кофе, заключённую в белых стенах кружки. Так и моя мама держала свою любовь в плену чувства долга. Она всю жизнь смотрела в окно и ждала, когда появится отец и наполнит её до самых краёв счастьем.

– У него есть жена, мама, – решила не давать ей ложных надежд и рассказать правду. – Он её не любит, просто он император и должен был жениться. Но брак неудачный. Императрица не может ему родить, поэтому его отпустили на Землю, чтобы здесь он очаровал человеческую женщину, и она ему родила бы наследника. Что он и сделал. Гетер говорит, что он тебя любил, но долг перед империей призвал его обратно, а я не верю. Если бы по-настоящему любил, то остался бы с тобой, с любимой.

Мама натянуто улыбнулась. В её глазах даже слёзы не заблестели, в отличие от меня. Она у меня сильная женщина, прекрасно понимающая ситуацию с отцом. Наверное, она всегда знала, что он не вернётся, просто продолжала ждать по привычке, не желая расставаться со светлым чувством. Ведь некоторые любят раз и на всю жизнь.

– А кто такой Гетер? Мин сказал, что у тебя появился мужчина, а ты об этом молчишь, – решила сменить тему мама, да неудачно. Я вновь взглянула на свои метки на запястьях, погладила их пальцем.

– Помнишь, когда мы ходили на опознание тела мальчика, там, в морге, был азиат по фамилии Ли?

– Я с трудом помню те дни, – потирая лоб, призналась она. Я прекрасно понимала её состояние, да и постоянное внушение, видимо, не прошло даром. – Но, кажется, припоминаю: высокий, красивый, и волосы у него вились.

Я кивнула.

– Да, он, – тихо отозвалась, вспоминая, как впервые увидела его, и какое неизгладимое впечатление он на меня произвёл. Уже тогда я заметила, что вокруг него витала таинственная аура и чувствовалась властность. – Это и был Гетер, он помог мне вернуть Мина домой.

Мама, заглядывая мне в глаза, накрыла своими ладонями мои сцепленные в замок пальцы.

– Ты грустишь из-за него?

Вот она сила любой матери: чувствовать своего ребёнка, угадывать его настроение. Но я не должна была поддаваться, надо держаться. Иначе скачусь в истерику, запрусь в комнате и буду скулить от горя. А мне нужно выстоять. Нужно не показывать никому, как я жду его прихода, как прислушиваюсь к каждому лаю собак и карканью ворон.

Освободив свои руки, пригубила кофе, чтобы голос не подвёл.

– Я беспокоюсь о нём. То, что он затеял, опасно и, возможно, неисполнимо…