Олег Рогозин: Первая кровь осени

Поднялся шум, через пару дней Мерфи куда-то исчез, а Дэйва затаскали по высоким кабинетам. Департамент затаился, ожидая развязки. «А дурачок-то наш не промах», шепотом говорили одни. «Совсем у него мозги отшибло», бормотали другие. Многие ждали, что карьера Дэвида теперь пойдет в гору, однако тот, как вскоре выяснилось, не стал просить для себя никаких привилегий и бонусов. В итоге все ограничилось благодарностью в личное дело и небольшой премией. Все окончательно убедились, что парень прост, как сосновое бревно.

«Да он меня просто выбесил», – сказал Дэвид. На премию они с Мэттом купили ящик пива и уехали за город. Из пустых банок вышла отличная пирамида, символизирующая их презрение к системе – по крайней мере, так утверждал Мэтт. Пирамида была расстреляна комьями земли в знак того, что систему нужно сломать, – по крайней мере, так обосновал этот жест Дэвид. Они становились теми еще анархистами, сбросив форму, а что толку-то. Всегда приходило время надевать ее обратно.

«Знаешь, когда человек все время лжет, он как будто вонять начинает. Пропитывается этой ложью, как грязью. С Мерфи невозможно находиться в одной комнате, я просто задыхаться начинаю, веришь?»

Мэтт верил. С первого дня, иррационально и бессмысленно, как не верил даже школьному пастору в детстве.

«Черт бы тебя побрал, Дэвид. Как ты мог оставить меня с ними? Они все пропитаны ложью и страхом, я тоже стал это чувствовать, стал задыхаться, вот и начал забивать ноздри всякой дрянью, а потом…»

Самооправдание – не выход, говорили в клинике. Признай свою вину. Это ты проявил слабость, это ты сдался, ты и только ты принял добровольное решение сбежать от жизни в иллюзорный мир, порожденный химическими реакциями в клетках мозга.

А впрочем, мысль это тоже, говорят, химическая реакция. Электрический разряд. Как молния, только крохотная, умещающаяся под черепушкой…

Стоило ненадолго прикрыть глаза, и что-то вновь поменялось, даже воздух, просачивающийся в неплотно прикрытое окно кабины, сменил вкус и запах.

– Хотел увидеть океан, а? – водила насмешливо глянул на него.

Мэтт заворочался, озираясь. Сколько же он провел в тяжкой полудреме на самом деле? За окном был типичный прибрежный пейзаж: нагромождения скал и валунов, поросшие низкой травой, и где-то за ними – серая вода с белыми языками пены.

– Мне нужно было выйти на повороте…

– Повороте куда?

Название маленького городка, где укрылся от мира модный писатель, любимец снобов из литературных журналов, как назло, выскочило из памяти. Мэтт несколько раз беззвучно раскрыл рот, как выброшенная на берег рыба, но не смог издать ни звука.

– Больной, что ли, – констатировал его спутник и затормозил. – Вали-ка ты искать свой поворот, пока не уехал хер знает куда. Мне еще добрую сотню километров пилить.

– Куда, я, блин, пойду? Завез меня в какие-то ебеня, и рад… – вяло возмутился Мэтт, открывая дверь. С тем, что придется неизвестно сколько топать обратно по трассе, он уже смирился. А вот мощный пинок под зад стал неприятной неожиданностью. Падать с высоты кабины грузовика – не смертельно, даже головой на камни. Наверное, не смертельно, раз Мэтт успел подумать об этом, и даже подняться, опираясь на содранные ладони.

– Мудила ты неблагодарный, – водитель захлопнул дверцу и тронулся с места.

Мэтт хотел крикнуть вслед что-нибудь подобающее случаю, но очумевшая память не сподобилась подсунуть ему хоть какое-то мало-мальски заковыристое ругательство. В голове вертелась только идиотская поговорка из арсенала Дэвида: «Чтоб тебя кошка сожрала, а кошку ту черти унесли». Дэйв говорил, так ругалась его бабка. А Мэтт смеялся как припадочный, особенно после второй-третьей рюмки, и предлагал дать новую жизнь этому сокровищу местного фольклора, описав подробнее дальнейшую судьбу кошки. Вот, например: чтоб тебя кошка съела, а кошку ту украл наркокурьер, набил ее брюхо пакетами с героином, повез через границу да спалился, таможенник отобрал кошку, сделал из нее чучело, а дом его подожгла мафия, и чучело сгорело, а пепел бросили в мусорку, а в мусорку попала ракета…

Выслушав версию, где бессмертная кошка сражалась с захватчиками из другой галактики, Дэйв сказал, что ему на сегодня уже хватит, и потащил домой, и сдал на руки ехидничающей Мэл. Сам он умудрялся знать свою меру, и за исключением пары случаев в основном оставался на ногах к концу попойки. Странно для ирландца в хер знает каком поколении, говорил Мэтт. Смотри, мои родители переехали сюда всего два десятка лет назад, а я уже заправский «пэдди», даром что не рыжий…