Вячеслав Гурулев: Время пришло

Стас пошел к бабушке, вновь извинившись и предложив ей свою помощь в прополке огорода. Бабушка не поверила в искренность его слов, но от помощи не отказалась, хотя и сказала, что было и было, и отправилась в магазин за продуктами.

Стас пошёл в огород, за домом, около самого дома росла большая ветвистая черемуха, веревка была уже припасена. Он залез на черемуху и привязал веревку на толстой ветке, связал петлю и отпустил веревку, она закачалась, завораживая его. Привычно спустившись с дерева, Стас подтащил чурбак и встал на него взяв петлю в руки. Проверив скользит ли узел по веревке, он накинул ее на шею и сделал шаг с чурбачка.

Петля больно схлестнула шею. Стас почувствовал, что воздух перестал проходить в его грудь, пытался вздохнуть, но удавка стягивала горло все сильнее и сильнее, легкие в груди зажгло, как будто, кто-то раздувал там пламя и оно выжигало Стаса из нутра. Инстинктивно он схватился за веревку, пытался просунуть пальцы под сдавливающеюся петлю, чтобы вздохнуть лишь раз, чтобы ослабить ее, но ничего не получалось. Живительный, такой сладкий воздух не поступал к нему в легкие, поздно, слишком поздно, петля затянулась так туго, что ее уже не ослабить. В глазах потемнело, руки повисли вдоль тела.

Потом была вспышка, потом был свет. Стас плыл в ослепительном сиянии, которое убаюкивало его, несло по туннелю, к мерцающему и ослепляющему сиянию, что билось в такт с его сердцем. Ему было так хорошо и спокойно, он растворялся в сиянии, когда услышал голос, нет не так. ГОЛОС, который громыхал, который вывел его из нирваны, из счастья слияния с вечностью: «Еще не время! Еще не время…»

…Стас очнулся на земле, он не понимал, что с ним. Увидел рядом обломившуюся толстую ветку к которой была привязана веревка, а петля была растянута, и он дышал, ах какой же сладкий воздух. А в голове крутились мысли. Как? Как она могла обломиться, она же отца выдерживала?

Что это за голос, что говорил мне: «ЕЩЕ НЕ ВРЕМЯ, ТЫ ВСЕ УЗНАЕШ, ТЫ ВСЕ ПОЙМЕШ.» В голове застучало молотками по наковальне, боль какую он еще не испытывал начала терзать его, подступила тошнота, закружилась голова и Стас снова провалился в небытие.

– Доктор, скажите, долго он еще пробудет без сознания?

– Думаю еще пару часов, может меньше. На нашатырь он не реагирует, видите? А когда он очнется ему нужны будут отдых и покой, и в дальнейшем наблюдение у специалиста. Лучше если он не будет волноваться. Всего доброго.

Стас лежал как деревянная кукла, он не чувствовал не рук не ног, он не чувствовал запахов, не мог открыть глаза, но он слышал все что происходило вокруг него. Вот хлопнула дверь, скорее всего это ушел доктор, но кто-то находился в палате. Послышался скрип пола, кто-то подошел к нему, он почувствовал поцелуй на своем лице, чувствительность к телу постепенно возвращалась.

– Что же ты наделал малыш, зачем? Ты же знаешь несмотря не на что мы тебя любим. Это была мать. Она начала гладить его по голове и напевать колыбельную как когда-то в детстве. Под этот мягкий и такой родной голос Стас уснул. Ему снилось что-то приятное, теплое, умиротворяющее. Вскоре после пробуждения его обследовали, выписали справку в школу и записали к специалисту по психологии, который отклонений у ребенка не обнаружил и его оставили в покое.

Стас очнулся рывком, очнулся от боли, очень сильной боли. Крик готов был уже сорваться с его губ, когда в голове что-то щелкнуло и все резко прекратилось. И создалось ощущение пустоты и безмолвия. И было это забавно и страшно. Стас открыл глаза, яркое солнце ослепило его на мгновение, глаза резануло до слез. Потом медленно стало проявляться сквозь яркий свет деревья – целый лес, янтарная поляна и изба на ней. Изба рубленая из дерева, старинная, заботливо украшенная потемневшей от времени резьбой. Стас стоял, открыв рот и смотрел на все это великолепие, а в голове пустота, сказать, что мальчик был удивлен, это не сказать ни чего.

– Ну, здрав будь, Стас!

– А-а-а, – заорал, насколько позволило болевшее горло, да сейчас Стас ощущал все и траву под ногами и тепло ветерка и боль в горле. Он орал лихо матом и бежал к избе, к укрытию, его гнал страх, нужно было спрятаться.

– Да стой, стой сердешный! Куда бежишь. Подожди же меня.

Напуганный, местом, таким загадочным и таинственным, появлением своим на этой поляне, и чужим голосом Стас мчался вперед. Вдруг, запнувшись он упал, больно разбил коленки, ободрал руки. Поднимаясь почувствовал, что его схватили. Дыхание перехватило, он стал вырываться.