Елизавета Дворецкая: След черного волка

Лютава закричала – огромный зверь с тяжелыми копытами мчался прямо к ней, а она, засидевшись в санях, даже не смогла вовремя вскочить.

Лось метнулся в сторону, вслед ему полетели еще три стрелы, а Требила, оставшийся без оружия, кинулся к Лютаве, чтобы убрать ее в сторону.

Но уже не было надобности: все три стрелы попали в лося: одна в шею, две прямо под лопатку. С разгону он пробежал еще два десятка шагов, разбрасывая по снегу кровавые пятна, потом наткнулся на дерево, остановился и покачнулся. В бока и в шею ему вонзились еще три стрелы, и лось завалился на спину. Еще несколько мгновений длинные вытянутые ноги судорожно молотили по воздуху, потом тоже упали.

Повисла выжидательная тишина, а затем два десятка голосов радостно закричали. Лютава даже запрыгала, сидя на санях. Теперь стая приедет в Чадославль сытой, мяса в подарок привезет, а может, и на часть дальнейшего пути останется.

Крупный снежно-белый волк с пушистым загривком и серыми подпалинами на боках вышел из леса вслед за лосем и наблюдал со стороны, как его стая убивает загнанную им дичь. Лютава на расстоянии послала ему поцелуй и всем видом изобразила восхищение.

Обрадованные бойники уже бежали к поверженному лосю, вынимать стрелы и разделывать тушу. Белый волк повернулся и неспешно скрылся за елями.

Обратно Лютомер вернулся уже на двух ногах. В человеческом облике он был почти так же хорош, как в волчьем, – высокий, худощавый, но очень сильный, с длинными русыми волосами, в которых люди видели источник его таинственной мощи. У него было продолговатое лицо с русой бородкой, близко посаженные серые глаза под густыми бровями смотрели умно и проницательно, и при всем при этом у него был какой-то диковатый вид, чем-то потусторонним веяло от его лица, даже незнакомые сразу понимали, что перед ними оборотень. Возможно, дело было во взгляде – жестком и хищном, какого не бывает у обычных людей. Только у тех, кто живет вне привычного круга.

Лютава так походила на брата, что их близкое родство всякому было видно сразу: тоже высокая, худощавая. Лицом она была не так чтобы очень красива – близко посаженные, как у Лютомера, серые глаза, черные брови, широкий рот, смугловатая кожа, как будто летний загар приставал к ней крепче, чем к другим. Однако лицо ее дышало умом и задором, которые делали ее очень привлекательной.

– Умаялся! – Лютомер улыбнулся сестре и присел на сани рядом с ней. – Там в лесу наст, он, зверюга, убегать не хотел, все норовил меня поближе подпустить и копытами приласкать. Еле выгнал.

– Зато теперь мы с добычей! – ликовала Лютава.

В путь тронулись только за полдень. Покончив с едой, бойники погасили костер и засыпали снегом угли, убрали котелок, в котором кипятили воду и заваривали сосновую хвою, рассовали по заплечным коробам миски и чарки, а съедобные части туши погрузили на сани. Голову, ноги, шкуру, внутренности, кроме печени, языка и губ, которые съели в первую очередь, оставили на снегу: лесные братья-волки подберут.

Сытые и довольные, отроки бодро двинулись вперед: первым шел Дедила, прокладывая путь, за ним – самые младшие, чтобы не отставали, потом остальные. Лютава ехала на санях в середине строя, а Лютомер шел рядом с ней. На сердце у нее было весело. Наконец-то она была сыта, согрета у костра, но больше всего ее ласкала надежда заснуть сегодня на лежанке, в избе, где вытоплена печь, поев перед этим каши и хлеба. Даже тянуло запеть, но на холоде стоило поберечь горло.

Вдруг впереди раздался свист. Лютомер всегда посылал кого-то из парней, чтобы шел на перестрел впереди всех и следил, безопасна ли дорога. Сейчас Худота поспешно возвращался и знаками показывал: навстречу идет другой отряд.

– Целый обоз! – возбужденно докладывал он Лютомеру и сбившимся в кучу бойникам. – Людей с три десятка да саней столько же!

Три десятка и с обозом – это уже почти войско по здешним пустынным местам. Не за дровами мужики. Лютомер огляделся. Берег Рессы здесь был невысок, и бойники могли на лыжах уйти в заросли, но как быть с лошадью и санями? Лютомер мотнул головой, и двое парней повели лошадь за ивы. Лютава, подобрав повыше подолы, торопилась за ними, стараясь идти по следам саней и все равно проваливаясь. У нее тоже имелись лыжи, но она редко ими пользовалась, и сейчас они лежали в санях среди поклажи.

Стая находилась уже на своей, угрянской земле, и встречный обоз мог не нести никакой опасности, но Лютомер из осторожности не хотел показываться всем подряд. Через пару мгновений стая исчезла, будто растворилась. Среди зимних зарослей их белые кожухи и серые волчьи шкуры не бросались в глаза. Их присутствие могли бы выдать следы, но на несвежем снегу трудно было определить их давность.