Федор Метлиций: Созвездие «Обитель Творца». Роман

Внимательный, худой, со страдальческим взглядом, кивнул на любопытного.

– Ты можешь называть его… Муса.

Неподвижное круглое лицо Мусы, смуглое, со сросшимися бровями, не выражало ничего.

– Ну, а его… Иса, – показал он взглядом на внимательного.

Вошла безволосая девушка с удлиненным голым затылком, как у Нефертити. Меня ударило, как током: богиня с огромными печальными глазами, как у напарников, но зелеными, и слегка вывернутыми, опасно раскрытыми пельменями губ. Она напоминала кукольно совершенную девушку из одного мультфильма, привидевшуюся его создателю словно в самом счастливом сне. Или воплощение идеальных дам, воспетых женатыми Данте и Петраркой. В то же время в ней было что-то недоступное, исключающее мужские заигрывания.

Меня освободили, только на голове оставалась невидимая сфера, проводов не было видно.

Не знаю, сколько прошло времени. Здесь не было часов, аборигены, наверно, определяют время как-то иначе?

Нефертити поднесла мензурку с каким-то гелем, и «коммуникативные» таблетки. Я подозрительно нюхал. Она улыбалась, наверно, мое свойство – извечное недоверие к Чужому ее забавляло.

Мое тело, мешавшее пробиться в исцеляющие состояния, стало невесомым, и скоро я ощутил странную легкость, готовый взлететь, и удесятерялись силы и энергия. И вдруг ярко замелькали обрывки моего прошлого.

На незримых экранах, как бы отделенных от телевизора, передо мной появлялись картины Земли. И… моего далекого существования, о чем прочно забыл. Сканировалось нечто – моя память? – недоступное расшифровке, мне, а не им. Как в мозгу, зажигались мириады точек и пробегали цепочки мыслей.

Мои исследователи смотрели неподвижно гипнотическим взглядом своих больших блестящих глаз, словно проникая внутрь. Чего они хотели?

– Нас интересует сознание существ твоей планеты, – сказала Нефертити. – Внешние события мы знаем. Можешь, как ты умеешь – выражаться поэтически. Так нам понятней.

Она приготовила шприц с каким-то содержимым. Я не сопротивлялся, все равно заставят. И с ужасом содрогнулся от укола.

Вдруг, как от падающей на голову горячей воды в закрытых глазах, вспыхнуло огненной медузой окно в мою земную жизнь. Как наяву, увидел, рваными обрывками, свои состояния и мысли.

Передо мной открылся странный мир, внутри него я был раньше, и считал привычным. И обжег лицо самый воздух времени.

Вязкие «гибридные» войны между не поделившими что-то странами, что представлялись раньше серьезными и мистическими, вызывая патриотический восторг от чувства опасности, показались дворовой игрой слишком озабоченных жаждой победы недозрелых подростков, не знающих о смертельном исходе.

Это похоже на тяжелую шизофрению, возникшую в младенчестве человечества из страха, что «чужие» (как впоследствии окрестили их философы) вырвут последний кусок, и придется умирать. Теперь стало дико слышать: «Не делай другим того, что не желаешь себе». Но почему мы такими родились, знает только Создатель.

Мы конкурировали с державой, ставшей монопольной силой в мире. Уверенная, что несет свет во все уголки мира, и этим права, она стала отодвигать бывшего врага на региональные пространства в политике и экономических связях. Она была слишком похожа на самодовольного ковбоя, кого судьба еще не щелкнула по носу. «Булевар не выдержит двоих».

Не давал отрады и арабский мир, где-то на Ближнем Востоке, с кланами принцев, сидящих на нефтяной трубе, которые, напялив на себя нелепые короны, ездят на осыпанных алмазами автомобилях. Но кто виноват, что разоренные племена не сумели объединиться? Потеряли Великую мечту о всемирной исламской умме, стали шахидами, разорившими древнюю Пальмиру (о ней я затосковал, как об изначальной родине). Может быть, с Аллахом можно сойтись, но цивилизованной душе с душой невежественного ассасина с тряпьем на голове – никогда. Или, обезумев от бомбежек, беженцами бегут на сытый и безопасный Запад, словно к нелюбимой мачехе? Виноваты сами племена, или те, кто романтично нес цивилизацию в их земли, совершая «наземные операции», чтобы свергнуть тиранию?

Как это бывает, проигравшая бывшая Империя перестала доверять обещаниям доминирующей державы о сдерживании своих желаний, ощутила обиду на «мировой Обком», замышляющий придвинуть свои военные базы к нашим границам. И болезненно вспомнила о былом величии и возрождении русского мира.

Говорят, характер каждого народа особенный, и никогда не бывает плохим. Еще как может быть отвратным! Почему к нам так злобно относятся в мире?