Оксана Юрьева: Хранительница. Обретение мира людей

– Я с удовольствием превратила ла бы тебя в тень в Гармоничном мире, чтобы Водяное чудо переправило тебя в Запретный лес на съедение многоруким великанам, – бормотала Ина, вылезая на берег. Такое буйное хмельнопитие в Гармоничном мире наказывалось превращением в тень. Там это считалось пороком, достойным самого строгого наказания.

Злата тут же подает прихваченную ею из покоев простынь, заботливо помогая Ине вытереться и, наконец, закутавшись в шубу подаренную Владельцем, Ина следует за Златой уже знакомой дорогой…

– Я расчешу вам волосы, Ина, – берет с готовностью Злата золотой гребень, оставленный на небольшом столике у ложа.

– Нет, нет, – сопротивляется Ина, поднимая руку, – иди, отдыхай. Я дальше сама.-

Не хватало еще, чтобы старательная девушка до утра плясала вокруг нее, исполняя то, что привычно делать Ине самой.

Злата покорно склоняет голову и удаляется, тихонько прикрыв за собой дверь.

«Какая дикость, – бродит в голове, – какая грубость,» не может успокоиться Ина. Она садится на кровать, машинально разглаживая нежную ткань рубашки для сна. Увиденное не идет из головы. Как ужасен мир людей. Ходят в шкурах убитых ими животных. Служат по принуждению, а не по желанию. Какие еще кошмары предстанут перед ее глазами, какие неведомые ужасы ожидают ее в этом диком мире. От этих мыслей щемящая тоска по утраченному дому, Гармоничному миру, так ощутимо пронзает холодом сердце. Она натягивает рубашку для сна и усердно просит прощения у убитого неведомого зверя медведя, но ничего другого как накрыться его шкурой ей не остается. В комнате действительно очень холодно, а потоки пульсирующей энергии так и не проявляются, не привнося привычного спокойствия в окружающее, и даже омовение не принесло ожидаемого результата…

Ина проснулась, когда первый луч встающего солнца проник через узкое окно опочивальни, ярко освещая каменное пристанище Ины. Она тяжело вздохнула. Не очень приятное пробуждение в чужом, таком чужом для нее мире. Тихо открывается дверь.

– Простите, госпожа, ой, Ина, – тут же поправляется Злата, – я помочь вам собраться к утренней трапезе. Правительница не любит ждать, а мне она еще с вечера наказала вас добудиться и собрать. Это так почетно, так почетно, – продолжала Злата, уверенно хлопоча вокруг. И опять гремели серебряные посудины, звенела струя воды наливаемой Златой из кувшина, разбиваясь о дно посудины для утреннего омовения, – утренняя трапеза с самими владельцами обители. Остальным гостям этих стен трапеза подается в их покои.-

«Лучше бы так было и со мной», – моментально пронеслось в голове.

– Что ж, Злата, – улыбнулась Ина, тем не менее, уверенно отбрасывая шкуру в сторону, – учи, что принято в вашем мире делать с раннего утра.-

Умывшись холодной водой, она уже не стала сопротивляться и дала Злате уложить свои волосы в косу, которую та умело закрепила на затылке заколкой.

– У вас, Ина, золотые волосы, – ворковала Злата, аккуратно работая гребешком, – цвет спелой пшеницы.-

– А у Владельца, – неожиданно поинтересовалась Ина, – какой цвет, в нашем мире ему нет названия.-

– Как у его матери, – удивилась Злата, – цвет золотого меда. Это у них по семейственности передается. Просто после яркого летнего солнца волосы стали намного светлее, почти белые. В нашем мире есть много оттенков белого и золотого, а у старейшин цвета снега.-

Странно слушала ее Ина, в Гармоничном мире все проще – цвет огня и цвет черной земли, а снег, что это такое снег, такого в Гармоничном мире не бывает.

Ина одевает свой походный наряд и со вздохом кутается в подаренную ей шубу. Приходится мириться с полоской шкуры убитого зверя, такой пушистой и греющей. Солнце в мире людей скупое на тепло, хотя они говорят, что дни яркого солнца еще не кончились. Им видней. Опять мрачные коридоры, освещенные тусклым дрожащим светом факелов. Просветы каменных арок галерей, круглые и квадратные колонны, а между ними… Ина идет медленней, разглядывая удивительное, необычная красота. Каменные фигуры – застывшие изваяния юных дев с поднятой рукой и раскрытой ладонью, другая прижата к груди. Четко прорисованные в камне полные светлой печали глаза смотрят за Ину в высокое небо, волосы у одних падают волнами на каменные плечи, у других убраны под покрывала, каменные складки которых опускаются по пышным одеяниям до самого постамента. Вчера вечером Ина и не заметила их, смущенная навалившемся неожиданным. Она останавливается и вопросительно смотрит на Злату.