Крайон: Сказки, рассказы, притчи для больших и маленьких. книга вторая

После двухчасового сражения смогли выстоять16 человек. Они и составили свиту императора. Им присвоили звания императорских самураев…

…Самхито пришёл в себя: «Что это было? Сон? Воспоминание?.. Да! Это было со мной, только очень давно! И я не смог тогда послужить императору! Значит, я должен сделать это в этой жизни! Я должен пойти на службу!..».

Солнце закатилось за горизонт. Пора было идти домой…

В семье японского инженера – отца Самхито было семеро детей. Самхито был четвёртым. Когда началась Вторая Мировая война, два старших брата мальчика уже служили в армии. Самхито был ещё слишком молод, но его постоянно преследовала одна мысль: «Неужели война закончится, а я так и не успею послужить императору?». И юноша подделал своё свидетельство о рождении. В 1942-м году ему было всего 15 лет, а по свидетельству выходило все 19. Самхито сам пришёл в пункт регистрации, и его призвали на флот. Он всегда выглядел старше своих лет, был не по годам взрослым, и ему поверили.

Самхито стал юнгой на японском боевом корабле и прослужил почти три года. В самом конце войны, в 1945-м году в Японском море встретились два корабля – японский и русский. Завязался бой. Море штормило. Большие волны захлёстывали палубы, но все моряки мужественно сражалась. Когда погиб расчёт у корабельной пушки, Самхито сам встал к орудию и стал стрелять по кораблю противника. Но русский корабль подошёл вплотную, и российские моряки взяли японский корабль на абордаж. Самхито внезапно почувствовал резкую боль в левом виске – пуля, выпущенная русским матросом, настигла его. Смерть была почти мгновенной.

В том бою победили советские моряки. Японский корабль отбуксировали к российским берегам, а погибших японцев похоронили в общей могиле. Родители юнги так и не узнали, как погиб их сын и где он похоронен.

…И было Самхито всего лишь 18 лет, как и тем самураям – выпускникам императорской школы…

…Это была очередная инкарнация индийского йога Тота Пури.

На высоте около тысячи двухсот метров над уровнем моря, в горах Гондураса в XVIII веке была деревня. В ней жили невысокие коренастые люди, которые по национальности были, в основном, индейцами, испанцами или происходили из смешанных семей, как, например, Кончи́та. Её мать была испанских кровей, а отец был родом из индейского племени манугов, которое проживало ниже по течению реки на расстоянии 180-ти километров от деревни Кончиты. Её отец был шаманом, и дочку очень увлекало его искусство. Она хотела, когда вырастет, тоже стать шаманкой. Однако отец умер, когда Кончите едва исполнилось восемь лет, и она не успела почти ничему научиться.

Мать Кончиты Мария осталась с восьмилетней дочерью и двухлетним сыном Коба́то. В горах климат суровый, переменчивый, земли́ для возделывания немного, да и нельзя назвать её очень плодородной. С лихвой хлебнула Мария тягот одинокой вдовьей жизни и всё мечтала, что подрастёт Кончита, выйдет замуж, и появится у них в семье работящий молодой зять. Но Кончита не оставила своей мечты, и когда соседский парень Ма́уро пришёл к ней со сватами и протянул красную ленту, девушка отказалась её брать.

– Ты замечательный! – сказала Кончита, отклоняя значимый подарок. – Если бы я хотела выйти замуж, я бы лучшего парня не нашла. Я очень благодарна вашей семье за то, что помогали нам землю пахать на ваших волах, за то, что не оставляли в трудную минуту. Но я не хочу сейчас замуж. Я хочу учиться…

– Учиться? Где? Чему? – изумился Мауро.

– Я… я, как отец… хочу стать шаманкой. Ведь с тех пор, как он умер, так и не было шамана в нашей деревне…

– Так ведь шамана, а не шаманки! – перебил Мауро. – Кто ж тебя призна́ет?! Ты же женщина! А шаманом только мужчина может быть! Выброси ты эти глупости из головы! Выходи за меня, не позорь. Наши родители уже обо всём договорились! Я был уверен, что ты согласишься, столько лет дружили!

– Прости, Мауро! Не могу! Я, правда, ещё матери не сказала – она тоже против будет, но я всё равно уйду! Пойду учиться к индейцам – в родное племя моего отца.

– А примут они тебя? Там ведь тоже только мужчины шаманят.

– Не знаю… Попрошусь… Может, помнят они ещё отца? Он ведь иногда их навещал…

– Ну, смотри… – обиделся Мауро. – Больше предлагать не буду!

Юноша повернулся к Кончите спиной, и вся процессия: отец Мауро, его брат и два друга, гордо подняв головы с оскорблённым видом ушли прочь.

Уж Мария и кричала на Кончиту, и плакала, и уговаривала. Но девушка осталась непреклонной: