Александр Мишкин: Anamnesis vitae. История жизни

«Рожаю!» – удивлённо констатировала женщина. Она не знала прежде, как это бывает, но отчего-то сразу поняла, что новая боль – это именно схватки. Только почему-то очень уж частые.

Словно в подтверждение её догадки, живот скрутило так, что лежащую на нём Нину ощутимо подбросило вверх. И тут же внутри будто что-то лопнуло. Вода между ног стала тёплой, почти горячей.

Нина опять попыталась вырваться. Но руки и ноги уже почти не подчинялись ей. Наполненное болью сознание быстро умирало, напоследок балуя хозяйку чередой сменяющихся причудливых видений, звуков и ощущений. Самым ярким из которых было странное чувство, будто Лёшка вылезает из неё, нещадно разрывая ручонками материнское лоно…

А потом всё кончилось.

Древний санитарный УАЗик вдруг со страшным скрежетом свернул с грейдера (это дорога такая, из насыпанного и утрамбованного гравия, чтоб вы знали!), резво скатился вниз по откосу и сбрендившим тушканчиком поскакал по степи.

– Какого… – поинтересовался было я, но на очередной кочке ископаемую машину швырнуло вверх и я влепился теменем в крышу кабины, пребольно прикусив язык.

Рот тут же наполнился кровью. Желание задавать вопросы как-то пропало.

– Спрямим тут, док! – оскалившись в улыбке, проорал Кешка, мой свежеобретённый персональный водитель, – По грейдеру крюк получится, километров двадцать! А мы – прямиком, через лесок, потом полем, бродом… а там уж рукой подать! А чо, машина – зверь! Я в армии на такой по горам знаешь, как скакал? Что твой сайгак! – Кешка громко захохотал, поскрёб пятернёй тельняшку на груди и крутанул руль, объезжая невесть откуда взявшийся в степи валун.

УАЗик послушно встал на два колеса и продолжил путь в таком положении. Навалившись на водилу, оказавшегося внизу, я прохрипел ему в ухо, борясь с тошнотой:

– А давай попробуем поездить на четырёх колёсах! Мне кажется, у тебя получится…

– Фигня вопрос! – легко согласился Кешка и с размаху поставил машину на четыре точки.

Меня швырнуло в пассажирскую дверь. Та с готовностью распахнулась, и я на три четверти организма вылетел из кабины, едва успев уцепиться за дверную раму, стекло в которой, к счастью, отсутствовало.

– Док, ты куда?! По нужде, что ли? – деликатно поинтересовался мой драйвер, вдавливая в пол педаль газа

– …. …. ….. ……ь! – несколько витиевато объяснил я ему, судорожно цепляясь руками за открытую дверь, а ногами – за сиденье и обречённо наблюдая, как в каком-нибудь полуметре под моей… нижней частью спины с бешеной скоростью проносится неровная и очень твёрдая на вид земля.

– А-а-а! – с пониманием протянул Кешка.

Бросив руль, он наклонился ко мне и одним рывком втянул внутрь:

– Так бы сразу и сказал! Я-то подумал: может, приспичило, выйти решил, – Иннокентий заботливо и усердно принялся отряхивать с меня рыжую дорожную пыль.

– Кеша! – выдохнул я ему в ухо, обретя через какое-то время дар речи.

– Чо, Палыч? – улыбнулся он своей многозубой улыбкой и прозрачными голубыми глазами вопросительно уставился на меня.

– Кто ведёт машину, Кеша? – ласково поинтересовался я.

– Какую машину, док? – озадачился мой собеседник, безуспешно пытаясь избавить меня от пятна на левой брючине.

– Нашу машину! – тихо и задушевно уточнил я, борясь с острым приступом тошноты и ненормативной лексики.

Водитель, наконец, развернулся в сторону лобового стекла и присвистнул: прямо по курсу был овраг, мало уступающий по размерам Большому Каньону.

– Ох, ё! – констатировал Кешка, вцепился в руль и заложил очередной вираж.

Я уже привычно вылетел в дверь. Машина неслась над обрывом и теперь подо мной оказалась пропасть метров в десять глубиной.

– Док, держись, я сейчас! – проорал шофёр и потянулся было ко мне…

– Держи руль, твою мать! – взвыл я на всю степь, почувствовав, как вильнула машина, – Держи руль и тормози!

Кешка удивлённо взглянул на меня, но послушно убрал ногу с газа, неохотно переместив её на педаль тормоза. Уазик крякнул, клюнул носом и остановился.

Я сполз на землю, нагнулся над оврагом и… впрочем, грубую натуралистическую сцену лучше пропустить.

– Да, Палыч, зря ты в больничную столовку заходил… – участливо сообщил мне Кешка, пристроившись на корточках рядом.

Занятый процессом, я только кивнул и промычал что-то невнятное. Это уж точно, зря. С Кешкой надо ездить натощак и, желательно, под глубоким наркозом. Или в состоянии тяжёлого алкогольного опьянения – чтобы сохранить остатки психического здоровья.