Александр Никонов: Ковчег острова Альмендралехо. приключенческий роман

3

Эмели Черрик рвала и метала. Эта сорокапятилетняя женщина с лицом старухи, которая уже несколько раз делала пластические операции и которые так и не смогли стереть следы ее любовных побед над мужчинами, плескалась в прохладной воде ванной и по телефону кого-то умоляла:

– Крис, мне обязательно нужно найти эту мелочь на расходы и обязательно через две недели… А разве каких-то полмиллиона – это не мелочь? Но на моём счету осталось всего сорок две тысячи… Что?! – Женщина встала во весь рост в ванной, обнажая свое одряхлевшее тело. – Ты что городишь, Крис, как это мой счет заблокирован? Кем? Не знаешь? Тогда на кой чёрт ты мне нужен, если ты не знаешь таких простых вещей! Так я что же, и трусы себе не могу купить? Ты хам, Крис, мне от тебя ничего не нужно. Одним словом, половинку зелёного лимончика ты мне положи на блюдечко к сроку, Крис. Доставай, где хочешь и как хочешь.

Эмели бросила трубку сотового телефона на подставку, вылезла из ванны и набросила махровый халат на мокрое тело. Выбежав из ванной в свою спальню, крикнула в домофон:

– Лузи! Лузи, где ты, чёрт тебя побери! Лузи, если ты не подойдешь сейчас к домофону, я тебя…

Угроза осталась недосказанной, потому что в динамике раздался взволнованный и запыхавшийся девичий голос:

– Да, мэм, я слушаю.

– Слушает она. Ты где шляешься, почему я тебя не могу дозваться?

– Я… я тут, рядом, мэм, я снимаю шторы, мэм.

– Где Аниэтта?

– Она ушла к подругам, мэм.

– А Питер?

– Он, наверно, как всегда, в своем офисе, мэм.

– Хорошо. Принеси мне мое новое платье и скажи Стефану, чтобы он подал машину ко второму подъезду.

– Хорошо, мэм.

– Да, совсем забыла! Лузи, а журналисты всё ещё у ворот?

– Да, они все ещё здесь.

Сквозь зубы Эмели процедила:

– Чёрт бы их всех побрал. Бешеный русский, куда он только мог запропаститься! Вечно со своими приключениями он что-то намудит.

Эмели мало волновала судьба мужа. Любовь к этому странному и красивому, голубоглазому эмигранту из России она испытывала разве что в первые три года замужества, когда темперамент её французских предков диктовал необходимость продолжения рода, но затем муж не без помощи её папочки, тогдашнего совладельца судостроительной кампании Рафаэля Данкерса, стал углубляться в бизнес тестя. Он днями и ночами пропадал на каких-то совещаниях, заседаниях, переговорах, верфях и доках, совсем забыв о молодой тогда ещё жене.

Небольшой заводик по производству яхт, катеров и небольших прогулочных пароходов и паромов незаметно превратился в судостроительную империю, которая строила океанские лайнеры, нефтяные и газовые платформы и подводные лодки по заказу правительства США и частных лиц. Какое-то время, устав от работы, Николас, передоверив дела управления своим менеджерам, старался уделять внимание семье, но духовная связь супругов уже оборвалась, как струны на скрипке Паганини. Но на одной струне, как великий скрипач, Эмели играть не умела, да и не хотела. Её страстная, торопливая натура жаждала жизни сейчас и во всю её мощь.

Постепенно у неё появились поклонники, бой-френды, а затем и просто случайные постельничьи, которые окучивали распускающуюся розу, заброшенную садовником. Николас знал о её похождениях, но от ревностных сцен и, тем более, от разрыва воздерживался, потому что брачный контракт содержал пункт, в котором, в случае измены одного из супругов, указывалось, что всё имущество, движимое и недвижимое, акции предприятия и денежные средства провинившийся супруг теряет. Тридцать лет назад, когда составлялся этот контракт, Николасу и терять-то было нечего, а сейчас ему и вовсе было всё равно, потому что со временем все акции и активы жены были переведены в его управление.

Оттого-то и бесилась Эмели, что сейчас, когда ей очень нужны были деньги, она не могла ими распорядиться. Известие о том, что её муж пропал без вести, её совершенно не тронуло и не взволновало, потому что так бывало уже не раз, когда «чёртов бешенный русский», как она в сердцах обзывала своего мужа, не раз путешествовал и не раз надолго пропадал. Но потом возвращался, и семейная жизнь входила в свою колею. Но сейчас… Сейчас она не могла просто ждать, потому что её Дик пригрозил уйти от неё, если она не исполнит его прихоти.

Когда Эмели вышла из своего дома и по длинной отлогой лестнице спустилась к машине, Стефан, кудрявый и пожилой афроамериканец, вежливо и с поклоном распахнул ей правую дверцу, но Эмели взмахнула рукой и сказала: