Андрей Ермолин: Крупицы магии. Каждый сам за себя. Фэнтези

– А ведь хотелось, – покачал головой Дакша. – Не нравится мне это Вячко… да и пьянь та неприятна.

– Такова уж пьянь – воняет и досаждает! – с набитым ртом пробубнил Громобой. – Но делать-то с этим чудищем что-то да надо. Взялись мы за кота в мешке.

– Пойдем, – предложил Дакша. – Надо бы еще в лес до обеда сходить, а как приду, так и будем думать. Либо этой ночью невидаль прибьем, либо с утра уходить надо. Целый день на месте – не дело.

***

В лагере, около ивы, сидел лишь Власка, выстрагивая небольшим ножиком прутик. Олег и Гришка куда-то подевались.

– Чего разузнали? – с всегдашней улыбкой спросил Власка.

– Ни хрена, – ответил Дакша, усаживаясь рядом. – Тело нам осмотреть не дали. Только старосту опять вывели из себя.

– А я вот с семьями убиенных поговорил, – придирчиво осмотрел прутик Власка.

– Узнал чего? – поинтересовался Громобой, отпивая из фляжки пива.

– А как же! – расчесал Власка пятерней рыжую, всклокоченную бороду. – Вышло так, что все трое были друганами. И как ни странно не в ладах с Вячко…

– Совпадение?

– Может и так, – усмехнулся Власка, продолжая строгать прутик. – Не сам же староста их подрал? В нем сил-то, как в пьяном дедке. Вышло так, что мужики выбредали по ночам из хат, а посля их разодранными в лесу за рекой находили. Все, как под копирку. Расспросил я и про раны на теле… Одному выжрали сердце и живот распороли. Другому просто брюхо распотрошили, а после его волки обожрали.

– Так может его волки-то и загрызли? – предположил Дакша. – С чего решили, что это оборотень?

– Следопыт тут у них старый есть, – пояснил Власка, отложив нож в сторону и пощупав игольчатый конец прута. – Его я в хате нашел. Она здесь, не далеко… практически на отшибе стоит. Так вот, он-то по ранам и определил, что сперва мужичка один зверь вспорол, а потом уж и волки за дело принялись. Так что, – улыбнулся он осматривая приятелей, – выворотень у нас.

Молчали долго, Громобой и Дакша обдумывали услышанное.

– А Олег с Гришкой куда подевались?

– Пошли лес осматривать, – указал Власка прутиком на ту сторону речушки.

– Если оборотень, – почесал Дакша поросший щетиной подбородок, – то нужна приманка.

– На живца ловить? – приподнял бровь Громобой. – В этой деревне скорее нас к дереву привяжут, чем самого паршивого негодяя в приманку дадут.

– Негодяй свой, а мы – чужие, – улыбнулся Власка.

– Свинью бы нам, – задумчиво пробубнил Дакша.

– От свининки бы не отказался, – кивнул Громобой. – Поджареной на костре да с приправками и под пивко. Ух! Добрая еда.

– Ага и хлеба свежеиспеченного, поддакнул Власка.

– Нет, – отрезал Дакша. – Свининка на костре хорошо, да только ее как приманку использовать надо.

– На выворотня? – усмехнулся Власка. – Ты скорей волков иль медведя привлечешь.

– Слышал я, – не обратил Дакша внимания на недоверие, – что сердце свиньи схоже с человеческим. А для оборотня сердце, точно водка для алкаша.

– Пусть так, – согласился Громобой. – А где сердце свиное возьмешь? Деревенские свинью резать для нас не станут.

– Вячко порежет, – уверенно сказал Дакша. – Хоть и невзлюбил он нас, но от оборотня страх, как избавиться хочет. Сходи, Громобой, к тебе он отнесется лучше, чем к нам.

– Схожу, раз так, – поднялся белобородый. – Надобно его поймать после похорон, а то поминки устроят и упьются.

Вскоре, после ухода Громобоя, пришли и Олег с Гришкой. Гришка тащил в руках какую-то тряпку. Через мост они лезть не рискнули и стащив сапоги, перебрались на берег, к иве.

– Ну точно! Выворотень! На до же! – фыркнул Олег, показывая на тряпку в руках Гришки. – Нашли в лесу. Эт тряпка раньше штанами была. Видимо не успел ублюдок стащить портки перед обращением. Ну, ночью надобно прибить тварь, забрать гроши да идти дальше.

Все уселись около кострища. Олег и Гришка развалились на траве, подставив ярким солнечным лучам сушить промокшие штаны и слушая, что предлагает Дакша.

Выбора большого не было и пришлось согласиться на такой план. Гришка бросил сушить штаны и полез в мешок, доставая из него самострел и колчан с болтами. Власка аккуратно вытащил цепь с маленькими крючками в каждом звене. Расправил, встал и махнув ею над головой, зацепил ветку ивы толщиной в три пальца, резко дернув оторвал ее от ствола, довольно улыбаясь. Дакша извлек из ножен меч, положил на ноги и начал точить, хоть лезвие и было подобно бритве.