Любовь Карпенко: Сборник прозы. Рассказы, мистика, сказки, фантастика

Лидия Ивановна забирала пакет с картофелем, когда её нашла Марья Степановна и рассказала о случившейся с ней неприятностью. Возвращались подруги с рынка расстроенные. Мало того, что деньги пропали, так ещё и паспорт восстанавливать придётся. А Лидия Ивановна всю дорогу хваталась за сердце, да проклинала воришку. – Пусть ему пусто будет, пусть на него все несчастья свалятся, пусть он сгинет с этого света! Нелюдям тут не место! – Говорила всю дорогу Лидия Ивановна, а Марья Степановна только головой в ответ кивала, да горестно вздыхала.

Они снова пили чай на кухне, да всё обсуждали пропажу. Плакали, говорили о том, как тяжко жить стало. На кухню, проснувшись, в одеяле вышел Генка. Его уже не так трясло, как с утра, и он попросил бабушку налить чая. Марья Степановна жалела Генку, она то понимала, что Генка не может быть вполне здоров. Родители его пили уже давно, ещё Генки не было, а уже пили. Малец не очень здоровым родился, болел часто по недосмотру родителей. И, если – бы не Лидия Ивановна, то неизвестно, чем бы Генка вообще занимался.

– Ничего – думала Марья Степановна – поправится Генка. На работу пойдет, все потихоньку образуется.

Генка выпил чай, согрелся и, сказав, что пойдёт на лестницу покурить, вышел с кухни. Входная дверь хлопнула, Генка ушёл на площадку, а женщины остались допивать чай. Минут через пятнадцать они вскочили со стульев оттого, что кто – то дико кричал на лестнице. Крик был женским и истошным, так кричат, когда видят что – то очень страшное. Женщин сковал ужас. Но они пересилили себя и поспешили открыть дверь на площадку. Молодая женщина, бросив на пол продуктовые сумки, стояла у лестницы и показывала рукой вверх, на тот пролет, где было разбито окно.

Генка перевесился через подоконник и казалось, что высматривает что – то или кого – то во дворе, если бы из его спины, прямо в том месте, где был позвоночник, не торчал огромный осколок стекла, вошедший глубоко в тело клином.

Лидия Ивановна, похоронив Генку, сообщила дочери, что её сына больше нет. Ответа от спившейся дочери она так и не получила. А уже через неделю после похорон, разбирая вещи внука, и делая уборку в комнате, Лидия Ивановна нашла под матрасом Генкиной кровати паспорт Марии Степановны, девять тысяч рублей, оставшиеся от пенсии Марии Степановны и маленький шприц с Генкиной кровью. Только тут, у Генкиной кровати она поняла, в какую беду Генка вляпался. Повинившись перед подругой за внука, Лидия Ивановна вернула ей украденный паспорт, отдала деньги и отправилась в церквушку. Ранее она в церковь не хаживала, знала, что у каждого своя церковь в голове и сердце. А тут испугалась, вспомнив о своем проклятии. Видно в сердцах сильно прокляла!

Алексей сидел в ванной комнате на полу, прислонившись спиной к кафельной стене. Его левое запястье было исполосовано лезвием старой бритвы отца. Рядом с кистью руки на плитке пола уже образовалось большое пятно алой крови. Алексей смотрел на это пятно, и у него не было страха. Не было страха перед смертью. И не было никаких воспоминаний. Он просто смотрел на пятно крови, расползающееся у него на глазах, и ждал. Ждал когда начнёт засыпать. Неудобство доставляла только боль в области запястья, но он знал, что это скоро пройдёт. Алексей закрыл глаза.

Воспоминания пришли сами собой. Они проносились перед глазами с быстротой молнии, словно кто – то невидимой рукой включал прожектор с кадрами Алёшкиной жизни. Они шли один за другим, не наслаивались друг на друга, чёткие и яркие, словно вырванные из памяти сюжеты.

Мама. Она стоит у таза с водой, в котором всегда стирала одежду. Руки по локоть в мыльной пене, на лбу бусинки пота, волосы падают на глаза, и она пытается рукой убрать их. А вот и сам Алёшка. Он ещё мал. Ему года два. Он бежит к матери, хватается за подол юбки. Мать вытирает фартуком руки и берёт сына. Целует, гладит мягкой рукой светлые волосёнки. Лёшка ощущает тепло матери, запах мыльной пены.

Отец. Вечно уставший от жизни и постоянно всем недовольный. Сидит за столом. Рядом вьётся мать, ставит на стол тарелку с супом, нарезает хлеб. Отец произносит что – то грубое, мать отворачивается, смахивает набежавшую слезу. Мужчина кулаком бьет по столу, тарелка с супом подпрыгивает, суп проливается на стол. Алёшка забивается в угол комнаты.

Брат. Он старше Алёшки на три года. Он ревнует Алёшку к матери. Ревнует сильно и страшно. Алёшка часто бывал бит братом, стоило только матери не надолго оставить детей в комнате одних. Коле попадало за драчливый характер, и за это он ещё больше ненавидел своего брата. Ревность Коли и неприязнь к братишке появилась сразу после того, как новорожденный появился в доме.