Андрей Прудковский: Трилогия о Дхане и Земле. Книга третья. Невидимый враг

– Зажились мы на свете, – сказала ему как-то стовосьмидесятилетняя соседка, которую он помнил ещё маленькой девочкой.

– И правда, старуха, – подумал Пахом, – Старуха! А нам не пора?

– Пора! Пора, – ответила тогда жена. – Но подожди ещё немного.

– Дед! Хватит дремать! Гости едут!

Пахом встрепенулся и слез, наконец, с печки.

– Откуда ты знаешь?

– Слушай! – Сквозь шум ветра в кронах деревьев пробивался тихий звон далёкого колокольчика.

– Едут! Едут!

И действительно, во двор влетела тройка. В знакомом крытом возке – сам его делал – праправнучка Белла со своей дочуркой Милой.

Они чаще остальных приезжали в гости к старикам. Ведь именно Милочку его жена любила больше других. И девочка тоже всегда надоедала матери:

– Поедем! Поедем к бабушке Терре!

Что уж они нашли друг в друге? Но приедет – и бегом к любимой бабушке. Сядет на скамеечку у её ног – и просит:

– Баба, расскажи!

И начнёт бабушка рассказывать о неведомых местах, о неведомых людях. И так рассказывает, как будто сама в этих местах была, этих людей видела и всё про них знала.

Вот и сейчас Мила побежала к Терре, а Пахом поцеловал Беллу и начал помогать разгружать возок:

– Хорошо, что приехала, внучка! Мы ведь со старухой уже совсем собрались, а хозяйство оставить не на кого…

– Не волнуйся, дедушка, я ведь за тем и приехала. Дочка моя замуж вышла, да с зятем я не в ладах. Всё мне кажется, не так он делает. А дочке скажу – та на дыбы: зачем моего любимого порочишь. Решила я уехать куда подальше. И Милка вот со мной запросилась, как её мать ни отговаривала… Поеду, говорит, и всё! Она ведь у меня упрямая – вся в мать!

Прошло три дня, капуста была заквашена, огурцы посолены. Со своей любимицей ушла бабка в лес. Целый день гуляли вдвоём, к ночи только вернулись.

– Ну что? Попрощалась?

– Всё в порядке, – ответила жена, – и ты прощайся с внучкой.

– Я уже всё ей сказал! Будут теперь жить в нашей хате. А нам – в баню, а там и в путь!

Последний раз дед Пахом поддавал пару, а жена взвизгивала и брызгалась холодной водой. Последний раз оделись они во всё белое, женой заранее приготовленное. Закрыли комнату, легли.

– Ну что, жена, что дальше делать?

– А ничего особенного и не надо! Полетели!

Пахом оглянулся и увидел, что летит уже высоко над селом, и хата его всё меньше и меньше. Вот и последний огонёк скрылся в тумане.

– Жена! Ты где?

– Прости, Пахомушка! Ты лети! Я тебя потом догоню! У меня ещё здесь дела остались.

– Так ты что, умирать раздумала? Меня одного бросила?

– Да не раздумала я, не раздумала!

Пахом увидел жену совсем рядом.

– Видишь, тоже лечу! Но нельзя мне бросать внучку, мала она пока! Вот подрастёт, так я тебя тогда догоню! А ты лети! Лети! Там где-нибудь построй, как ты умеешь, дом для себя и для меня.

Дома строить Пахом умел и любил этим заниматься. Только вот где строить?

– Вот и поищи! – напутствовала его жена, – поищи!

И полетел Пахом всё выше и выше…

– Ух! Наконец-то вырвалась!

Возок мягко покачивался на ухабах. Рядом дремала бабушка Белла.

Всё решилось в последний момент. Отец с матерью сцепились по поводу дальнейшей моей судьбы. Мать требовала, чтобы я начала ходить в спецшколу, а отец настаивал на интернате для неполноценных. Мне же не хотелось ни туда, ни туда. Как всегда, спасла меня бабушка Белла.

– Пока вы здесь разбираетесь, пусть поедет со мной к деду!

Я вцепилась в её юбку. Именно туда, к моей любимой Буське – так я называла в детстве жену нашего прадеда. Буська, Бусенька, моя любимая!.. Как бы я хотела всю жизнь прожить с тобой! Родители мои опять увлеклись взаимными упрёками… Пусть их! Бабушка Белла села в возок, я юркнула следом. Петька уже сидел на козлах. Кстати, много он крови мне попортил, когда дразнил меня в детстве. Но теперь мне уже семь, и его дразнилки мне не страшны!

Вспоминаю своё детство. Вечно меня показывали то одному врачу, то другому. Поили горькими микстурами и говорили, говорили… В детстве я не понимала, зачем люди говорят, ведь мысли всех окружающих меня людей я и так знала. Естественно, я думала, что и мои мысли открыты всем, так зачем же издавать при этом какие-то непонятные звуки? Так бы меня и «затаскали» по врачам, один из них даже операцию советовал сделать – да не простую, а по инопланетным технологиям. Попала бы к нему – превратилась бы в инопланетного сапиенса… Спасла меня любимая моя Бусенька. Как-то приехала и попросила родителей оставить меня с ней на пять минут. Заглянула мне в глаза и сказала мне мысленно: