Вадим Россик: Чародей из Аксамита. Книга третья

Когда на следующее утро Мельхиор вошёл в столовую, он был поражён. Месьер Мартиниус, как ни в чём не бывало, пил горячий шоколад, ел пирожные и дружелюбно болтал с Саскией, которая радостно хлопотала вокруг него. Надо заметить, что в последнее время старик стал отчаянным сладкоежкой.

– Доброе утро, мой юный друг! – приветствовал юношу Мартиниус. – Нельзя спать так долго. Завтракайте и отправляйтесь к месьеру Мантии. Я хочу, чтобы он, как можно скорее, был здесь. Мне не терпится прочитать ему послание, принесённое голубем.

– Так вам всё же удалось его расшифровать, доминус?

Мартиниус приосанился, задрав длинный нос.

– Неужели вы сомневались во мне, Мельхиор? Да я расколол этот шифр, как грецкий орех!

Мельхиор хотел заметить, что орехи колют гораздо быстрее, но не стал этого делать. Лишь улыбнулся про себя: «Вот ведь старый хвастунишка!»

Мельхиор не успел выполнить поручение нотариуса. Юноша ещё наслаждался миндальными пирожными, как в дверь постучали. Мантия тоже сгорал от нетерпения, узнать содержание письма.

– Итак, я весь внимание, месьер Мартиниус, – произнёс главный судья, усевшись с бокалом портобельского муската в то же кресло, что и накануне. – Вы прочитали письмо?

Мартиниус напустил на себя значительный вид.

– Признаюсь, ваша честь, это было очень нелёгкое дело – расшифровать текст, к тому же написанный на другом языке, – тут нотариус скромно опустил глазки, – но я справился.

– О, дорогой месьер Мартиниус, я ни секунды не сомневался, что вы сможете это сделать! А на каком языке было написано письмо?

– Послание прилетело к нам из Аксамита, главного города Жёлтой страны и написано на языке имолов.

– Имолов?! – поразился Мантия. – Племени дикарей? Вот уж никогда бы не догадался. И как же вы перевели это письмо?

– В моей библиотеке есть единственный словарь языка имолов, составленный много лет назад несчастным Микаэлем Арбузиком, профессором-полиглотом из Гведского королевского университета.

– Почему вы назвали профессора Арбузика несчастным, доминус? – спросил Мельхиор.

– Невежественные имолы приняли учёного за злого колдуна и казнили. Говорят, профессор Арбузик был сначала оплёван с головы до ног верблюдами кочевников, а затем растоптан в лепёшку. Жестокие тогда царили нравы в Жёлтой стране.

– Имолы и сейчас не очень-то изменились, – проворчал Мантия. – У них закон один – нож! Жёлтая страна и через пять десятилетий благотворного гведского владычества всё ещё дикий край, населённый неблагодарными дикарями. Представляете, месьеры, они предпочли сбежать в жаркие пески пустыни от милостей нашего обожаемого монарха. Мда-с, просто-напросто сбежать!

В разговоре наступила пауза. Главный судья с возмущением смотрел на Мартиниуса, но тот не обращал на Мантию внимания. Нотариус, достав из стола мелкоскоп, в сотый раз изучал удивительное послание из далёкого Аксамита с помощью мощных увеличительных линз.

– А что означает слово «имол», доминус? – задал вопрос шефу Мельхиор. – К своему стыду должен признаться, что почти ничего не знаю о жителях Жёлтой страны.

Мартиниус неохотно оторвался от окуляра мелкоскопа.

– На их странном языке это слово означает «человек».

Нотариус хотел снова уткнуться в мелкоскоп, но Мантия взмолился:

– Так прочитайте же, наконец, нам письмо, дорогой месьер Мартиниус! Я больше не выдержу!

Довольный старик взял в руки пергамент и начал читать вслух своим писклявым голоском: «Великому бошкуну имолов Амальрику, пусть Творец всего сущего дарует ему тысячу лет жизни. Отец! Чародей из Аксамита похитил меня и силой заставил написать это письмо. Чародей будет ждать тебя или Бабауса в заброшенном доме у площади Семи дорог в Аксамите ровно в полночь седьмой луны этого месяца. Ты знаешь это проклятое место. На первом этаже дома есть большой зал. Там вы встретитесь. Ты узнаешь его по зубам цвета свежей крови. Больше ни с кем проклятый колдун встречаться не желает. Если же ты этого не исполнишь, то меня ждёт скорая и лютая смерть. Я убедилась в его могуществе. Поверь, он больше, чем человек! Его не обманешь, не схватишь. Он может быть везде и нигде. Я умоляю тебя согласиться на требование чародея из Аксамита! Спаси меня, отец! Твоя дочь Цветок Персика».

– Бедная барышня. Какое трагическое письмо, – нарушил Мантия тишину, воцарившуюся после прочтения.

– Почему же голубь принёс голубеграмму, адресованную великому бошкуну имолов, в Квакенбург? – удивился Мельхиор. – Ведь имолы населяют Жёлтую страну?