Раиса Меседили: Избранное. Новеллы и стихи

– Ли-и-я-я-я!..

И крик мой эхом раздавался в горах, и где-то вдалеке отзывалось:

– Ли-и-я-я-я!..

С каждым днём она все больше и больше нравилась мне. С ней было интересно, весело, уютно и приятно на душе. Я, простой горский парнишка, и мысли не мог допустить, что когда-нибудь втрескаюсь в городскую девчонку. Ни в кого-нибудь, а именно в дочь друга моего отца. Я старался отгонять эти мысли, но они вновь и вновь одолевали меня.

Однажды я решил показать Лие пещеру, которую мы осматривали с ребятами в поисках всяких приключений. Захотелось мне приключений и на этот раз. И вот мы с Лией отправились на очередную прогулку в горы, затем свернули на тропинку, которая вела к пещере.

День выдался жарким, было душно. На небо надвигались тучи. Пахло приближающимся дождём. Мы едва успели добежать до пещеры, как хлынул дождь. Началась гроза. Но, что такое? В пещере – темно! Сначала я ничего не мог понять. Потом вспомнил, что забыл взять фонарь. Я шёл медленно, боясь в темноте потерять Лию. Но, оказалось, я её уже потерял.

Несколько раз окликнув её, я слышал в ответ только свой голос, эхом раздававшийся в глубине пещеры. Лии не было рядом. Куда же она подевалась?

Я в душе ругал себя последними словами. Что же делать? Теперь уж точно мне отец «голову оторвёт». И вдруг меня словно ошпарило кипятком: что-то мокрое и липкое коснулось моей руки, и я услышал шёпот:

– Я здесь.

Я быстро пришёл в себя и спросил:

– Ты где была?

– Возле пещеры. Я потеряла тебя, не успела забежать сюда. Я вся мокрая!

– Снимай с себя одежду, а то заболеешь! – скомандовал я.

– А ты на меня не смотри, – чуть не плача ответила Лия.

– Что смотреть? И так темно, ничего не видно. Нам всё равно придётся переждать грозу, а за это время может кое-что из одежды просохнет, – сказал я.

Спичек у меня не было, чтобы разжечь костёр и согреть Лию. Я снял свою рубашку, чтобы подать ей и неосторожно задел её в темноте. И вдруг – пронзительный крик! Я перепугался и в сердцах прикрикнул на неё:

– Чего орёшь?

– Змея!..

– Где змея? – испугавшись, спросил я.

– Вот здесь. На моей ноге, на ступне, – тяжело дыша от страха, сказала она.

Я в потёмках нашёл её ногу, ступню и… поднял свой ремень, который спал с моих брюк, когда я снимал рубашку.

– Дура! – Выругался я. – Это мой ремень. Какая тут змея?! Здесь нет змей, – успокоил её я.

Несколько минут мы молчали. Каждый думал о чём-то своём. Тишина. И в этой тишине я отчётливо слышал дыхание Лии. Мне было жаль её. Захотелось вдруг приласкать её, обнять, прижать к себе, защитить от всего окружающего и никому не отдавать. Мне было стыдно за то, что я накричал на неё, обозвал её дурой.

Что тут такого? Она – девчонка. Испугалась. А я повёл себя как последний идиот. И первым прервал молчание:

– Прости меня, Лия! Дурак – я, а не ты! Я не знал, что ты боишься змей. Прости, что оставил тебя под дождём. Я думал, ты идёшь следом, – оправдывался я.

– Я не обижаюсь, – заговорила она. – Ты прав. Больше всего на свете я боюсь змей. И ты вовсе не дурак, а настоящий друг. Заботишься обо мне, беспокоишься, чтобы я не заболела… – сквозь сон пробормотала она.

Я понял, что она согласилась, стала засыпать, и больше её не тревожил.

Не знаю, сколько времени мы пробыли там. Но вдруг я услышал голоса вдали от нас и увидел тусклый свет. Я понял, что ищут нас, и стал будить Лию. Мы оба, теперь уже взявшись за руки, пошли навстречу голосам и свету. Приблизившись к ним, я узнал голос отца. Осветив нас фонарём, он крикнул:

– Они здесь, Омар!

И на меня сразу же обрушилось огромное количество ругательств:

– Ах ты, паршивец, гадёныш, идиот! Ты куда девчонку завёл? Что люди в ауле скажут? Что они подумают? Ты почему нас позоришь, балбес безмозглый?!

Отец метал гром и молнии. Это было похлеще разразившейся грозы. Но дядя Омар, когда увидел нас, еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Весь наш вид, действительно, скорее вызывал смех, чем брань. Лия стояла в моей рубашке, которая была велика ей. Её мокрые после дождя волосы завивались в кудри. И вся голова была в кудряшках. Она напоминала мне маленького ягнёнка. На мне, кроме брюк, ничего не было. Ремень я держал в руках. Отец с ног до головы рассмотрел меня, насмешливо бросив:

– Герой!

И дал мне подзатыльник.

На отца я не обижался. Хотя он и бранился, держал нас в строгости, но всё-таки любил всех нас, иногда и баловал, особенно меня, как единственного сына.

За ужином много было разговоров о нашем с Лией походе в пещеру. Отец время от времени бранился, читал мне нотации, а сёстры хихикали и лукаво посматривали то на меня, то на отца. Лия молчала, ела неохотно. Ей нездоровилось. Видимо, она простудилась. Но, через несколько дней, всё обошлось, она поправилась.