Игорь Фарбаржевич: Зеркальный бог

Тороплюсь откликнуться на Ваше вчерашнее выступление по телевидению. Вы говорили о Вашем родном городе С. и заметили, что в нём почему-то не рождаются крупные писатели.

Думаю, что так бывает в каждой местности, если там традиционно существует сильное колдовское влияние. Сообщество это или разобщенные личности, знать не могу: я в городе С. никогда не был. Но вот что случилось. Мне неисповедимым образом досталось добыть из духовного слоя тексты неизвестного писателя Николая Эльпидифорова – полтора века назад жившего именно в Вашем городе – никогда прежде не публикованные.

То есть, был в городе С. крупный писатель. Его современники благополучно его же и съели, не ведая, как это чаще всего бывает, что творят.

Однако, вот у меня на столе его пламенные фантазии. Что делать в подобном случае – ума не приложу!

Может быть, Вы присоветуете? Буду признателен и жду звонка.

– О чем, о чем? О ком? – заговорил Воланд, перестав смеяться. – Вот теперь? Это потрясающе!

И вы не могли найти другой темы?

Дайте-ка осмотреть. —

Воланд протянул руку ладонью кверху.

– Я, к сожалению, не могу этого сделать, – ответил мастер, – потому что я сжег его в печке.

– Простите, не поверю, – ответил Воланд, – этого быть не может. Рукописи не горят… Ну-ка, Бегемот, дай сюда роман.

Кот молниеносно вскочил со стула, и все увидели, что он сидел на толстой пачке рукописей…

Рукописи не горят – это общеизвестно, но непонятно. Не буквально же.

Старая рукопись, которую я хочу представить читающей публике, вполне возможно и сгорела воистину, поскольку не сохраниласьв архивах, не была найдена где-нибудь в заброшенном доме. В общем, я не обнаружил её случайно и тем более не искал. Она сама нашла меня.

Сейчас объясню.

В середине XIX века, в городе С. неизвестный широкой публике писатель Николай Эльпидифоров написал книгу, однако, не стал или, скорее, не смог опубликовать её.

Я ни разу не бывал в этом городе. Однажды без всякой специальной надобности… Думаете, сел на поезд и поехал? Нет же!.. Без всякой специальной надобности я стал думать и думать о старом городе С. Что мне в нём, я сам удивлялся безмерно. Но когда возле мусоропровода нашёл по нему путеводитель издания 1856 года, то все сомнения отпали сами собой. Я уже давно мысленно бродил по старым улицам, любовался домами, экипажами, нарядами женщин. Я уже набрёл в своих мысленных блужданиях на подвальчик местного букиниста. Два студента искали на полках что-то их интересующее, а сам хозяин сидел за столиком и читал в газете об открытии в Москве картинной галереи Павла Михайловича Третьякова.

Я написал первую фразу. Книга потекла в меня – так течёт ручей.

Кто Автор? И как мне быть? И что такое – литературщина?

Не знаю. Судите сами…

Осень выдалась холодная, ветреная, с дождями. Сад стоял пустой и голые ветки скреблись в мои окна, когда в почтовом ящике я обнаружил письмо в старинном конверте со штемпелем и датой позапрошлого века. Имя адресата – мое.

«Милостивый государь!

Я долгие годы обладаю редкостной вещью.

Вправленный в серебро зеленый гранат под названьем «Зеркало Явлений» – не просто драгоценность. Необычайный камень может показывать события прежних дней, лет и веков, а также являть грядущее, дабы люди избегали повторения ошибок Прошлого и могли предотвратить их в Будущем.

Не могу не признать, что являлся лишь хранителем камня, но не истинным его владельцем. Картины, показанные мне «Зеркалом Явлений», давали пищу для ума и воображения. Но я никогда не имел возможности использовать полученные знания: это можно делать, лишь обладая властью.