Кирилл Лунёв: Принцесса драконов. Сказка-фэнтези

Никто не помнил, откуда появилось это название – Черный Сон. Никто из увидевших этот сон, не мог даже пересказать, что именно ему привиделось. Виделось как раз разное. Но проснувшись, человек знал, – его смерть рядом, надежды нет.

Кто-то замыкался в себе. Те, что сильнее, иногда сразу же предупреждали родственников о своей скорой кончине. Но никто, даже те, кто спешил за помощью к целителям или Святым Отцам, уже не верили в спасение от проклятой напасти.

А потом люди умирали. Большинство, столкнувшись с этой напастью, просто-напросто угасали, одни быстрее, другие медленнее, они как бы высыхали и умирали в своей постели, как мухи в невидимой паутине. Про остальных шептали странное. Говорили шепотом, словно боясь вслух привлечь внимание проклятия. Могла просто упасть стена, или у человека на улице отказывали ноги и он задыхался. Поговаривали, что собаки иногда выли на отмеченного проклятием, что животные обходят таких стороной, а коровы не подпускают зараженных к вымени. Всякое болтали. Единственно, что точно заметили, что у одних раньше у других позже, но высыхало все тело, словно вытекали из него соки жизни. Одни сохли неделями, другие за несколько часов, а иногда и того быстрее, уже после того, как человек отдал концы. У рыбачки муж высох на глазах уже после смерти за минуты, и хоронили мумию, отводя в сторону взгляды….

Когда же видевших странные сны стало становиться все больше и больше, святые отцы забили тревогу. Они начали наблюдать, разговаривать с людьми, пытаясь все-таки разобраться с этой неслыханной ранее напастью…

Наконец, несчастье обрушилось на одного из святых отцов. Сгорел он от болезни буквально за месяц. Последнюю неделю лежал в своей постели, глядя невидящими глазами в выбеленный потолок, время от времени пытаясь заговорить. И раз десять, еле ворочая языком что-то бормотал о драконах.

Понятно, что во время болезни, каждый бредит о своем. Но один из служек вспомнил, что его племянница, умирая от Черного Сна, тоже говорила снова и снова, что надо увидеть драконов. Как-то этот разговор обежал всю Столицу, и выяснилось, что не только эти двое, а еще очень многие из больных перед смертью пытались из последних сил сообщить что-то именно об этих чудовищах, пришедших неизвестно откуда, и таких же невероятных, как эта странная и ужасная болезнь.

Разговор мгновенно обежал город и всколыхнул панику несравнимую с первой, когда рыбаки впервые заметили взмывшего над морем блестящего ящера…..

Слухи расползались, отражались, множились, и сошлись в одном – всё громче зазвучало, что именно драконы и напускают на людей Черные Сны, чтобы сжить людей с белого света.

Не было в этом логики, больше глупости, но было очень страшно, а когда страшно неизвестно от чего, то страху надо дать имя. И в сознании людей появление чудовищ из древних легенд, этих мифических созданий, якобы обладающих волшебными свойствами и способностями, и невиданного доселе мора соединились воедино.…

***

Ослепительное утреннее солнце расчертило город густыми черными тенями. Небо плотного лазурного цвета куполом высилось над городом. Между булыжниками, что вымостили ладный двор, пробивалась из щелей и цвела желтым цветом сурепка, наполняя терпким запахом воздух, перебивая густой соленый аромат моря и рыбного порта. Ближе к забору распустился хилый, быть может, последний в этом году одуванчик, высились белесые кустики лебеды и разного мелкого дворового разнотравья. По маленькой улице за забором там и сям бродили соседские куры. За куриной толпой наблюдал, усевшись на заборе, огромный мохнатый дымчатый кот, с желтыми, как у тигра, глазами. Пробежали ребятишки, раза два заглянув во двор, и поскакали дальше по своим делам.

Колдун вышел из дома, спустился с невысокого резного крыльца, потянулся, словно кошка, всем своим сильным и мускулистым, как со спины, так и спереди телом, подошёл к глубокому колодцу. Рывком, легко вытянул из глубокой скважины ведро студеной воды, опрокинул на себя. С удовольствием крякнул, – вода обрушилась на его голый торс, на ноги, на которых болтались широкие, но коротковатые, грубого полотна штаны.

Отряхнувшись, словно животное, колдун поднял, запрокидывая свою голову, и выплывавшее из-за соседской черепичной крыши солнце защекотало ноздри, отчего с удовольствием пару раз чихнул.

Он уже было собрался обратно в дом, как зацокали лошади по неровной, замощенной неизвестно когда, мостовой кривой узкой улочки. Колдун остановился, повернувшись на редкий в этих краях звук, и с интересом смотрел, как напротив дома остановилась карета Ордена Святых Отцов. В черных длинных одеждах вышли из экипажа трое. Неторопливо и важно вышли. Колдун усмехнулся. Такие гости здесь в диковинку, – Орден терпел колдунов, но не одобрял их занятий, а если бы не традиция, которой была ни одна сотня лет, то Орден вполне бы мог и запретить и самих колдунов и их знания. Голоса такие нет-нет, да раздавались.