Ольга Чалых: Послушница Дьявола

***

Двадцать лет спустя. Монастырь Святого Патрика.

Молодой человек сидел за столом и при часто дрожавшем пламени свечи читал книгу. Громкий стук в дверь заставил его приподнять голову.

– Да, войдите, – недовольно проговорил он и нехотя обернулся. – Кому я мог понадобиться в такой час, – добавил он со злостью.

Дверь резко распахнулась. На пороге стояла встревоженная настоятельница.

– Патрик, Преподобный требует тебя к себе, – произнесла она скрипучим голосом.

– Зачем? – Патрик с неохотой взглянул на женщину. Было видно, что идти ему никуда не хотелось.

– Он совсем плох, – расстроенно проговорила монахиня и стерла рукавом подрясника выступившие слезы.

– Сейчас иду, – молодой человек вяло приподнялся со стула, задул свечу и последовал за настоятельницей.

***

Патрик проживал в монастыре около двадцати лет. Своих родителей он не знал. По словам Преподобного, его мать пришла в монастырь и умерла на пороге, оставив после себя болезненного ребенка. Целый год мальчик находился на грани жизни и смерти, поэтому имя получил не сразу, но, в конце концов, благодаря молитвам Святому Патрику, встал на ноги. После этого улучшения ребенка было решено назвать в честь Святого. Однако дитя постоянно хворало, поэтому не было отправлено, как того требовали законы, в мужской монастырь, а осталось здесь на попечении Мориса, растившего Патрика как родного сына и пророчившего ему свое место. Чего не скажешь о мальчике, которому явно не хотелось ни жить в монастыре, ни становиться в скором времени его новым Преподобным.

***

Монахиня остановилась у двери в комнату Преподобного, кивнула Патрику и удалилась, оставив его одного. Молодой человек постоял пару секунд в нерешительности и, негромко постучав, вошел внутрь. Где-то в глубине души он догадывался, чем обернется для него предстоящий разговор.

В комнате царил полумрак, только на столе тускло горела одинокая свеча в золотом канделябре, освещая бледное лицо Мориса. Состояние Преподобного ни для кого не было секретом, на девятом десятке его постиг рак позвоночника, и он угасал прямо на глазах. Сильные обезболивающие уже не помогали, поэтому в дневные часы, а особенно по ночам, в коридоре были слышны его душераздирающие стоны.

Сейчас Преподобный лежал на кровати в длинной белой рубахе и тяжело дышал. Его голова была немного запрокинута назад, глаза полуприкрыты, казалось, что старик не слышал шагов вошедшего. «Как можно было так жить и не познать всей прелести жизни, а потом так же умереть? Кому это нужно?», с сожалением подумал Патрик.

– Преподобный, – тихо позвал молодой человек, осторожно касаясь руки больного.

Морис приоткрыл тяжелые веки, и в его глазах заиграла искра надежды. Было видно, что он рад приходу Патрика.

– Сын мой, присядь рядом, – Преподобный попытался присесть на кровати, но у него это плохо получилось. Он снова откинул назад голову и застонал. – Я умираю, мне осталось всего пару дней. Патрик, я хочу, чтобы ты занял мое место. В твои годы я как раз стал Преподобным. Ты был рожден в стенах этого монастыря, – старик сделал широкий жест высохшей рукой. – Твоя мать перед смертью просила спасти тебя – я сделал все, что мог. Мы поставили тебя на ноги…

– Спасти? От кого? – Патрик резко перебил Преподобного.

– Я не знаю, – с хрипотцой в голосе ответил старик и сильно закашлялся. – Твое место здесь, сын мой.

– От кого хотела спасти меня моя мать? – молодой человек слегка повысил голос, его тон стал раздраженным.

– Сейчас это не имеет значения, – Морис снова попытался приподняться.

– Имеет, и даже очень! – вспылил Патрик. – И я не хочу здесь, как вы, провести остаток своих дней! Мне поперек горла стоит ваш монастырь. Да лучше бы я сдох вместе с матерью, потому что это не жизнь, – добавил он злобно и со всей силы пнул деревянный стул, стоявший у кровати Преподобного.

– Патрик, не говори так, – произнес испуганно старик, его лицо стало белым, как полотно, он морщинистой рукой схватился за сердце и затих. Его глаза застыли в оцепенении.

– Я буду говорить, что хочу! – не унимался послушник, этот разговор его очень сильно завел, и он не собирался останавливаться, пока не выскажется. – Я сегодня же собираю вещи и уезжаю отсюда навсегда, ищите себе другую замену. Защитили вы меня, конечно,…сами не знаете от кого?! Да что это за защита такая? – настойчиво произнес Патрик и наконец-то взглянул на Мориса. – Преподобный? – молодой человек бросился к старику и попытался прощупать пульс на его запястье. Однако рука была холодна, глаза безжизненно уставились в потолок. Преподобный был мертв.