Юлия Давыдова: Хранитель талисманов. II

Иван засмеялся:

─ Конечно.

─ И спасибо… за лекарство.

Он вдруг наклонился и поцеловал ее в лоб:

─ Не за что.

Утром Иван отвез Елену на работу, вечером встретил. На следующий день соседи уже спрашивали, что это за приятный молодой человек? Это даже льстило Елене.

Вечером за ужином она пыталась расспросить Ивана о его жизни, но он просто мастерски уходил от прямых ответов, отвечая что-то общее. В итоге Елена так и не поняла, где конкретно он живет и чем занимается, но добродушие Ивана притупляло ее хорошо натренированное внимание.

Она знала, что это зря, что ее должно настораживать отсутствие полной информации, но впервые за четыре долгих года она позволила себе переложить хотя бы малую долю своей тревоги на плечи другого человека, и это с лихвой компенсировало все.

Иван сказал, что приехал ненадолго и скоро уедет, но на следующий день он остался, а потом еще на один… Дата отъезда все переносилась, и вот уже неделю его присутствие согревало Елену.

Он сидел с Никитой, с неподдельным интересом занимался домашними делами, словно каждый раз заново изучал возможности духовки и дешевой отечественной стиральной машины. Елена все еще относилась к нему с опасением, но, едва увидев в окне УАЗик со знакомым номером, улыбалась. Иван встречал ее в холле здания и, взяв за руку, вел к машине.

Елена продолжала оглядываться по привычке, даже испытывала чувство, что за ней следят, наверное, тоже по привычке, но это быстро улетучивалось, когда Иван захлопывал дверцу УАЗика и, весело рассказывая что-нибудь, вез домой.

К концу недели Елена поверила ему. Поверила, как себе. И когда перед сном, он не подошел поцеловать ее в лоб, она возмущенно пискнула:

─ А как же я?

─ Ага! ─ Иван обрадовано подошел к кровати. ─ Все? Наконец, душенька твоя спокойна?

Он припечатался губами от всей души, прижав сначала Елену, а потом Никиту к подушкам. Насмешил обоих и, пожелав спокойной ночи, лег на свой матрас на полу.

─ Спасибо, ─ тихо, тихо шепнула Елена и заснула сладким сном.

Ненадолго…

Ночью она проснулась от кошмарного сна, в котором снова стояла у окна роддома и смотрела сквозь мутное стекло на улицу. Сразу села на кровати отдышаться и уже по привычке повернулась посмотреть на Ивана. Вид его крепкого тела в одних трусах, в дружеской обнимке с плюшевым медведем, служившим подушкой, обычно придавал спокойствия, но…

Ивана не было. Одеяло откинуто, одежды нет.

«Ночь, на часах половина второго! И где он?»

Елена почувствовала приступ нервного удушья. Она почему-то на цыпочках прокралась к окну на кухне и стала всматриваться в темноту.

Машина Ивана стояла напротив. Как и он сам. В черно-синей ночи его фигура почти сливалась с темным пятном УАЗика, но вот он сделал шаг, став едва различим в свете единственного тусклого фонаря. Кажется, он ждал. Не потревожив звуком тишину, рядом с ним появился огромный черный волк…

Елена застыла, превратившись в пустой манекен в собственных мыслях. Вспыхнуло синее пламя, и в темноте перед Иваном встала человеческая фигура. Они, похоже, разговаривали.

Елена сползла на пол.

«Он с ними… ─ мысли медленно и лениво образовались в голове. ─ Он вошел в наш дом, он ближе, чем кто-либо».

Она поползла в комнату.

─ Он нас убьет, убьет…

Руки сами вытащили сумку, забросили в нее первые попавшиеся вещи, лекарства и документы. Потом связали простыни.

─ Никита, ─ Елена растормошила его, ─ вставай.

Тот открыл глаза, удивленно посмотрел на маму.

─ Вставай, ─ Елена уже подняла сына, одела и обвязала простынями.

Сквозь распахнутое окно врывался холодный ветер.

─ Мама, я сплю, ─ неловкий протест остался не услышанным.

Елена дернула узел, проверила прочность и посадила сына на подоконник.

─ Мы играем, солнышко, играем, у нас ночные убегалки.

─ Опять?

Женщина медленно спустила ребенка со второго этажа, сбросила сумку и сползла по простыням сама. Они оказались с другой стороны дома.

Елена молила бога, чтобы Иван дольше стоял на улице, и не торопился в квартиру. Она подхватила Никиту, несмотря на его протесты, и побежала к дороге. Погони все еще не было. Машина такси затормозила на ее отчаянную жестикуляцию.

─ К вокзалу, ─ сказала Елена, усаживая сына.

─ Двадцать, ─ выдал накрученный тариф таксист.

Женщина перебросила ему пятьдесят рублей:

─ Поехали!

На железнодорожном вокзале было светло, как днем. Народа не много, но компания молодежи была. Они громко смеялись, пили лимонад, украдкой добавляя в него водку, и часто выходили курить.