Татьяна Абалова: Союз пяти королевств. Трилогия

Так в замке появился еще один ребенок, помимо пятерых детей графа Шовеллер – советника короля Эрии.

Прошло двенадцать лет. Девочка, которую назвали Свон, росла здоровой и веселой. Оставшиеся все такими же светлыми волосы ни разу не знали ножниц, и Свон плела из них косы, которые укладывались на голове в виде короны. Если случалось гостям замка Шовеллер встретить воспитанницу графа без чепца, они непременно застывали, пораженные красотой подаренных природой волос. Лицо Свон отличалось гладкой кожей, на котором летнее солнце оставляло след в виде редких, но таких милых веснушек. Ярко-голубые глаза с добротой взирали на окружающий мир, хотя с годами они утратили детскую наивность – в них светилась некая житейская мудрость, свойственная лишь тем людям, чье существование не отличается беззаботностью. Свон приходилось много трудиться, но она никогда не унывала, и часто, выполняя свои обязанности, напевала негромким, но приятным слуху голосом.

– Солнечная девочка, – так говорили все, кому посчастливилось познакомиться с найденышем. В число людей, замечающих ее веселый нрав и доброе сердце, не входили дети семьи Шовеллер. Они видели лишь прислугу, которая должна потакать их капризам. Даже то, что граф Шовеллер называл Свон своей воспитанницей, вызывало у них неприязнь и открытую ревность, что делало жизнь сироты непростой.

Толстый Дак не отпускал Свон от себя ни на шаг – подаренная в детстве игрушка всегда должна находиться рядом. Трудно было понять, что он испытывает по отношению к приемышу. Младший из детей Шовеллер частенько вымещал на личной служанке злость, не в силах противостоять старшим братьям-близнецам, но в тоже время бессовестно пользовался ею – Свон без раздумий ввязывалась в драку, когда Маларкей и Канард вовлекали Дака в свои жестокие игры, заканчивающиеся издевательствами над младшим братом.

Старшим братьям было уже по шестнадцать. Они росли кичащимися, задиристыми юношами, с пренебрежением относившимися к людям низшего сословия, а особенно к тем, кто слабее их.

Свон, как всякая девчонка, была слабее, но обладала такой силой духа, что никогда не давала спуска, до последнего защищая подопечного и свое достоинство, поэтому часто ходила с синяками и в разорванной одежде.

Войдя в подростковый возраст, она, несмотря на красоту волос, яркость глаз и милое лицо, напоминала гадкого утенка: нескладная, с длинными ногами и руками, с облупленным от частого пребывания на солнце курносым носом, с пухлыми, но обветренными губами, которые она закусывала, стараясь не расплакаться, если ее обижали.

Но больше всего Свон портила мешковатая одежда, достававшаяся ей с чужого плеча. Платья время от времени перешивались, но из-за продолжающегося роста девочки, быстро становились тесными и короткими, отчего ее фигура выглядела еще нелепее.

Свон зло высмеивалась дочерями графини Шовеллер – Силиндой и Чарис, капризными, взбалмошными барышнями пятнадцати и четырнадцати лет от роду. Девицы с детства воспитывались как маленькие женщины – они хоть и не блистали красотой, но в дорогой одежде и при хорошем уходе смотрелись чуть ли не принцессами.

Несмотря на неприязнь детей графини к Свон, она не чувствовала себя одинокой. Ее обожали повариха и кухарка, вкладывая в девочку всю нерастраченную любовь: обе остались вдовами после войны, отнявшей возможность познать радость материнства. Когда поздним вечером Свон возвращалась в их общую спальню, она делилась впечатлениями от прожитого дня и получала от матушек добрые наставления.

Еще один человек, которому она была небезразлична – Пузатый Ганс. Он прикипел к Свон всей душой и часто приносил ей какие-нибудь гостинцы: то атласную ленточку для волос, то моточек шерстяной пряжи, из которого умелая Амали вязала рукавички, а то и зеркальце, купленное на воскресной ярмарке. Свон отвечала молочнику радушием, всегда принимала подарки с неподдельным восторгом, что грело душу Ганса, воспитывающего трех сыновей-сорванцов и в тайне мечтающего о ласковой дочке.

Утро у Свон начиналось с первыми лучами солнца: она приносила из прачечной выглаженную одежду Дака, потом бежала за завтраком и, накрыв стол, будила засоню. Когда тот заканчивал утреннюю трапезу, помогала одеваться, застегивая ловкими пальцами бесчисленные пуговицы на бархатном камзоле. Выслушивая традиционное нытье на тему «Будь прокляты эти учителя» или «Почему я должен учиться?», Свон расправляла кружевной воротник, расчесывала длинные, но жидкие волосы Дака и завязывала их шнурком. Ей приходилось подгонять подопечного, пытающегося ухватить пирожок со стола и под любым предлогом позавтракать еще раз. Пока они шли в классную комнату, она заставляла его повторять грамматические правила, на уроках истории подсказывала даты, на математике – правильные ответы. Она следила, чтобы Дак не засыпал на занятиях – девочка понимала, что без знаний Дак не сможет встать в одну шеренгу с отпрысками других знатных семейств, когда придет его срок отбыть к королевскому двору.