Ева Никольская: Свобода на троих

Позади путников нарезали круги серебристый киприн и ворон, а под ногами путался черный кот. Иномирянка подняла его и, прижав к груди, уткнулась в лоснящуюся черную шерстку, явно не желая смотреть по сторонам. Шлейф из золотисто-голубых искр, что тянулся за ней, никак не отреагировал на такую ношу. Это было охранное заклинание, не иначе, причем совместного производства двух умелых магов, и оно не считало посланника Сэн врагом. Другая же девушка, напротив, с брезгливым интересом осматривала окрестности, она, в отличие от спутницы, охранялась куда меньше. Даже не так! Эта синеволосая особа сама, судя по цепкому взгляду и непосредственной близости к сейлин, являлась ее телохранителем.

Где именно пленник с эйсардом раздобыли моэру для этой роли, Илин-Улин был прекрасно осведомлен. В сообщении, оставленном ему сильнейшими, о лейре из рода Бянка говорилось много всего интересного. Хозяин Неронга, по-видимому, нашел, чем заинтересовать малолетнюю дурочку с неограниченной властью над стихией воды, чтобы та согласилась участвовать в их авантюре.

Единственное, охотник, просматривая память одного из стервятников, жалел о том, что удаленность птицы от путешественников не позволяла слышать их разговор. Хотя наверняка дело было не только в расстоянии: коль маги озаботились защитными чарами и «невидимостью», то они и звуконепроницаемый купол поставили. Не умей старый аше-ар выслеживать даже самую хитрую жертву, постепенно вычисляя ее местоположение и зрительно проникая под кокон наведенных чар, он бы пропустил главное событие последних дней – уход тех, за кем ему поручили следить. Но… Илин-Ули умел многое.

Стихийные порталы на пустоши открывались каждый день и вели в разные миры за Гранью, вот только вся эта дивная компания появилась здесь именно сегодня. Следовательно, мир им нужен был какой-то конкретный, и аше-ар подозревал какой. А еще он знал, как можно разыскать этот самый мир. После того, как гайя Белоснежная согласится на его условия и подпишет еще один договор, новый.

Где-то на другой планете…

На широкой теплой плите в окружении почетного караула из обезображенных золотых статуй сидели двое. Вернее, не совсем сидели. Огненноволосый мужчина в расстегнутой рубашке и кожаных штанах полулежал на боку, опираясь на локоть, и лениво помахивал отрубленной конечностью одной из металлических гай. Шестнадцать небольших полусфер, сплавленных из того же материала, повинуясь узорам, выписываемым в воздухе, скользили над каменной поверхностью плиты. Напротив, положив массивную голову на мощные лапы, лежала двухвостая собака и внимательно следила за движением «наперстков». А между ними размещались три кучки алмазов. Причем ближняя к Красотке заметно превосходила другие по объему.

– Гав! – уверенно заявила псина, останавливая кружение золотых чаш.

Рука Ийзэбичи застыла, замерли и перевернутые полусферы. Красотка, вытянув лапу, подцепила когтем одну из них и аккуратно перевернула. Над отполированным краем поднялась змеиная голова. Посланник гая Огненного показал красноглазой твари раздвоенный язык и снова свернулся на дне. Уменьшенный в размерах, он прекрасно справлялся с ролью предмета, чье местонахождение следовало угадать в процессе игры.

– Мухлюешь, – констатировал Ий. – Интересно, как? – Тем не менее дракон кивнул, признавая очередную победу мирда.

Вторая черная змейка, вильнув чешуйчатым телом, послушно перекатила камешек из общей горки в ту, что принадлежала Красотке. Счет был не в пользу повелителя Тиронга, но это его мало волновало.

Новый этап игры оборвался внезапно. Сначала поплыл пейзаж, затем «наперстки» и полосатая собака, чьи красные глаза округлялись по мере смазывания контуров. А потом картинка резко сменилась, и вместо развалин зачарованного города вокруг лежащего на земле мужчины выросла трава. Зеленая, сочная, с яркими вкраплениями полевых цветов. Рядом – ограда с кованой калиткой, а за ней беленое здание с сияющим куполом.

– Бездна! – выдохнул Ийзэбичи, поднимаясь.

По ту сторону ограды стоял бородатый мужик в длинном черном одеянии. Увидев визитера, он округлил глаза, что-то взвыл на непонятном дракону языке и, крест-накрест коснувшись своего лба, живота и плеч, сиганул в храм, энергетическую мощь которого сильнейший ощущал так же хорошо, как и силу своего источника в Тиронге.

– Любопытно, – сказал дракон, открывая калитку, – буду считать это приглашением в гости, – и, с удовольствием вдохнув воздух долгожданной свободы, широко улыбнулся.